Дело о Чертовом зеркале

– Ну, пока рано кричать «браво», – улыбнулся старик, – но шансов более всех именно у меня, ведь мы живем совсем рядом с этим крёзом! И сегодня вечером за мной заедет экипаж, я еду к Стрыльникову расшифровывать карту сокровищ Ахмет‑бея! Сокровища и «Зеркало» у нас в руках! Вот приглашение!

– Ура! – подпрыгнул Иван и захлопал в ладоши.

– Ура! – закричал профессор и тоже подпрыгнул, правда не так высоко.

В Ивана словно вселилась искорка жизни. Да, сокровища Ахмет‑бея – это не скифские бабы, не ржавые наконечники. Это – почет и слава, деньги и уважение. Это, в конце концов, окончание отцовского труда. Это, черт побери, то самое неведомое оружие, которое можно установить на аэростаты Циолковского.

Долгое время Иван и профессор безуспешно пытались найти хоть какие-то дополнительные сведения о кладе и постоянно натыкались на информацию о таинственной карте. Информация была, а карты – не было. Наконец они свыклись с мыслью, что карты не существует и что тайну богатств Ахмет‑бей унес с собой в могилу, так и не оставив никаких записей, где же находится лаз в пещеру.

Пробовали они найти лаз в пещеру наудачу, сами. Иван провел в Черных скалах в общей сложности десять месяцев, но так и вернулся ни с чем. Отвесные скалы были покрыты глубокими трещинами и расщелинами, как морщинистое лицо дряхлого старика. Расщелины – узкие, глубокие, с острыми краями – тянулись от скалистой земли до высоких вершин. Иван несколько раз чуть не разбился, пока не пришел к тому же выводу, что и Смородинов и десятки других исследователей: найти лаз в сокровищницу без карты не представляется возможным. Либо исследователь должен быть очень, очень удачливым.

И вот наконец-то такая удача подвернулась!

Весь вечер Иван томился в своей келье, бегал взад-вперед, ожидая триумфального возвращения опекуна. Однако время шло, а экипажа Стрыльникова из окна все не было и не было видно. Наконец показался сам профессор, только шел он пешком, еле волоча ноги, опираясь на какую-то палку и сильно хромая. Иван словно окунулся в ледяную прорубь. Что случилось? Ограбили? Избили?

Он бегом спустился по винтовой лестнице и нашел приемного отца, обессиленно сидящего на ступеньках у парадного входа.

– Денис Трофимович! Что произошло?! – закричал Иван, поднимая Смородинова под мышки.

– Я… меня… – кашляя, пробормотал несчастный.

– На вас напали грабители?

– Да… то есть нет… Я упал… упал с лестницы… там скользко, грязно на лестнице было, я и упал, поскользнулся…

– Где скользко? – нахмурился Иван, продолжая тащить старика наверх по ступенькам. – У Стрыльникова? Почему же там грязно?

– Нет-нет, – быстро залепетал Смородинов, – не у него. Я… решил зайти в университет, в библиотеку… кое-что проверить… А у нас там темно и не убрано после дождя… дворник наш, Равиль, вечно грязь развезет, а потом валяется у себя в каморке… Черт возьми, как спина-то болит…

– Не сломали ли вы чего? – спросил Иван.

Рассказанная история показалась ему очень неубедительной. Он сам только сегодня был в библиотеке и ясно видел, что дворник Равиль тщательно убрал лестницу после вчерашнего дождя. Лестница и впрямь была крутовата, но перила очень прочные, так что профессор точно солгал. Зачем?

– А что Стрыльников? – наконец спросил Гусев, укладывая профессора на кушетку. – Так, сперва лед… Хотя где сейчас найдешь льда. Где тут у вас лежал барсучий жир? Давайте я вам сделаю компресс. И доктора, доктора надо позвать непременно! Енюшу Родина! Я сейчас сам за ним побегу! Завтра же открытие выставки!

Смородинов кое-как снял через голову сорочку. Вся спина его была покрыта багровыми кровоподтеками, но перелома вроде не было.

– Стрыльников… мы пообщались… Но в итоге я предпочел уйти, потому что не привык общаться с людьми, столь малосведущими в науке.

– А карта? Карту-то вы видели?

– Карту… карту… – Смородинов замолчал.

– Что карта? Настоящая?

– Думаю, что нет, – наконец сказал профессор. – И вообще, Ванюша, лучше выкинуть ее из головы. Ну сами посудите, откуда карта сокровищ Ахмет‑бея могла появиться на швейцарском аукционе? Чушь! Какая-то подделка.