Дело о деньгах. Из тайных записок Авдотьи Панаевой

Эти одуванчики – на могилу Ваничке.
А цветочки прочие для душеньки дочери.
Добрые люди, послушайте меня!

Полина Виардо (к Лиле Брик) У нее была дочь?

Лиля Брик. Была. От второго мужа – он был младше на десять лет. Аполлон Головачев. А дочь – тоже Авдотья и тоже писательница.

Авдотья Панаева. Кому не любо – не слушайте. Все мои ненавистники пусть не слушают.

Полина Виардо. Нет – нет, мы вас слушаем. (Лиля Брик скрывается за деревом).

Авдотья Панаева. Люди добрые, мой отец был артист Императорских театров, по фамилии Григорьев, по сцене Брянский. Я вышла замуж за Ивана Ивановича Панаева и стала Панаевой. После смерти Панаева я вышла замуж за Аполлона Филипповича Головачева и стала Панаевой – Головачевой. (хватается за голову) О чем это я? Панаева – Головачева. Ах, да. Некрасовой я не была. Некрасов женился на Фекле Викторовой – и она стала Зинаидой Николаевной Некрасовой. А я… (сквозь слезы) Я, уже немолодая, в 46 лет, в браке с Головачевым родила доченьку, Дунюшку, Дусю мою, душеньку. Родила назло всему свету и, главное – назло ему, Некрасову. Вы думаете, он меня не вспоминал? Забыл? Да я каждую ночь ему снилась, каждую ночь. За три года до смерти, когда уже у него Фекла была, что он писал? (Читает в экстазе):

Бьется сердце беспокойное,
Отуманились глаза.
Дуновенье страсти знойное
Налетело как гроза.

Вспоминаю очи ясные
Дальней странницы моей,
Повторяю стансы страстные,
Что сложил когда – то ей.

Я зову ее желанную:
Улетим с тобою вновь
В ту страну обетованную,
Где венчала нас любовь!

Розы там цветут душистые,
Там лазурней небеса,
Соловьи там голосистее,
Густолиственней леса.

Густолиственней леса. Это он про Италию, он в первый раз увидел ее со мной… Лучезарное было время… май… розы. А здесь одуванчики, лютики. Это для Ванички, а это для Душеньки.

Когда Ваня умер, Некрасов приехал – посмотрел – и ушел. А я осталась.

Панаев сказал: «Давай, Дуня, уедем, нету моих сил оставаться в этом проклятом Петербурге».

А ведь правда. Какие силы нужны! Все на тебя смотрят с усмешкой, пальцем показывают, за спиной хохочут: Ты чья жена, а? Панаева? Или Некрасова? (проводит рукой по лицу).

Что? Что вы сказали? Я? Я Авдотья Панаева – Головачева. И при чем тут Некрасов, я не знаю.

И почему осталась жива, когда Ваничка умер, тоже не знаю.

Я хотела умереть. Господи, почему ты тогда не взял меня к себе?

(Цветы падают из рук. Садится на землю и беззвучно рыдает).

Полина Виардо (оглядывается, тихо) Мадам Брик, où es – tu? Где вы, мадам Брик?

(Появляется Лиля Брик с веткой в руках, на ней красные ягоды)

Где вы были?

Лиля Брик. Хотела убежать. Но отсюда не убежишь, это очерченный круг. Все время возвращаешься обратно. За деревом куст с красными ягодами. Хотите попробовать?

Полина Виардо. Бог с вами. Они могут быть ядовитыми. Очень похожи на волчьи ягоды.

Лиля Брик. Да? Вы думаете? (показывает на Авдотью Панаеву). Почему она рыдает?

Полина Виардо. (шепотом) Мне кажется, она сходит с ума.

Лиля Брик. (берет ягоды в рот) Как вы думаете, за раем что – нибудь есть… другое? Не такое постное?

Полина Виардо. Что вы, мадам Брик? Побойтесь Бога! Что вы делаете?

Лиля Брик. Они не глотаются. Я не могу их проглотить. Они не глотаются! (выплевывает ягоды, бросает ветку на землю). Неужели это навечно? День за днем? Год за годом? Столетье за столетьем?

(начинают петь птицы, звук арфы, появляется Мальчик – ангел)

Мальчик – ангел. Я с инспекцией. У вас все в порядке? (видит брошенную ветку и цветы на земле).

Эх, я же говорил, не сорите. А вы накидали. Теперь подбирай за вами.

Авдотья Панаева (поднимает голову). Ангельчик!

Полина Виардо. Как хорошо, малыш, что ты пришел!

Лиля Брик. Подумаешь, разве трудно прибрать за тремя симпатичными женскими душами… Мы соскучились по тебе, пацан!