Дело о дневнике загорающей

— Секундочку, — остановил Мейсон уже покидающего свидетельское место доктора Кандлера. — Я собираюсь провести перекрестный допрос.

— Но он еще не давал никаких показаний, относительно которых можно проводить перекрестный допрос, — возразил Гамильтон Бергер. — Я снова приглашу его, когда буду представлять дневник для приобщения к делу в качестве доказательства.

— Он заявил, что документ написан почерком обвиняемой.

— В этом нет сомнений. Конечно, это ее почерк.

— Не будьте так уверены.

Мейсон встал со своего места и направился к свидетельскому креслу, где сидел сбитый с толку, побледневший доктор Кандлер.

— Вы знакомы с почерком обвиняемой, доктор Кандлер? — спросил адвокат.

— Да.

— А теперь взгляните на фотокопию одного документа, доктор. Это почерк обвиняемой?

Мейсон передал доктору Кандлеру фотографию размером одиннадцать на четырнадцать дюймов, на которой был изображен список цифр, находившийся у Томаса Сакетта.

Доктор Кандлер посмотрел на цифры и покачал головой. Его лицо, за которым внимательно следил Мейсон, ничего не выражало.

— Секундочку, — вставил Гамильтон Бергер. — Теперь я имею право взглянуть на документ.

— Конечно. — Мейсон протянул ему фотографию.

Гамильтон Бергер взял снимок в руки. Внезапно его глаза округлились от удивления. Он повернулся и побежал к своему столу, открыл записную книжку, вытащив ее из груды бумаг, и начал сравнивать номера, занесенные в нее, с номерами на фотографии.

Мейсон молча последовал за окружным прокурором к столу, отведенному для обвинения. Когда Гамильтон Бергер смотрел в записную книжку, чтобы сверить цифры, Мейсон, ни слова не говоря, взял фотографию и уже был на полпути к своему столу, когда Бергер осознал, что список у него забрали.

— Верните его сюда. Я хочу на него посмотреть! — заорал Гамильтон Бергер.

Мейсон просто улыбнулся.

— Ваша Честь, Ваша Честь, — кричал окружной прокурор, — это очень важно. Защита не имеет права держать у себя этот документ. Я… Я хочу посмотреть на этот документ.

— У вас уже была возможность посмотреть, написан ли он почерком обвиняемой или нет, — ответил Мейсон.

— Но я требую, чтобы мне была предоставлена возможность изучить его. Я настаиваю… Мейсон повернулся к недоумевающему судье.

— Я прошу, Ваша Честь, чтобы этот документ был просто помечен для идентификации. Поэтому, в соответствии с правилом, провозглашенным самим господином окружным прокурором, он не имеет права читать этот документ в настоящее время. Он посмотрел на него и этого достаточно.

— Ваша Честь, — взмолился Гамильтон Бергер, — это конфиденциальный документ… это один из самых строжайших секретов во всем деле… он оберегался… Я требую представить этот документ.

— Он был представлен, — заметил судья.

— Я имею в виду, я требую приобщить его к делу в качестве доказательства.

— Со стороны обвинения? — спросил заинтересовавшийся судья.

— Возможно, он будет использован, как финт, для введения в заблуждения, для запугивания. Я…

— Хватит, — прервал судья Коди. — Вы хотите, чтобы этот документ был приобщен к делу в качестве доказательства?

— Я… Если придется, я это сделаю. Ваша Честь, этот документ, очевидно, содержит список номеров купюр, которые составляют в общей сложности пять тысяч долларов. Они предназначались для выкупа шантажисту и были украдены из Коммерческого банка.

Мейсон улыбнулся разозленному прокурору.

— В дальнейшем, когда я представлю это доказательство для приобщения к делу, у вас будет возможность изучить этот документ, мистер Бергер. А на настоящий момент, в соответствии с пунктом закона, провозглашенного вами же, у вас есть право только посмотреть на него. Вы уже посмотрели.

— Но, Ваша Честь, — протестовал Бергер, — эти цифры настолько конфиденциальны, что даже мне не удалось раздобыть этот список. А у адвоката защиты вдруг оказывается копия. Это несправедливо.

Мейсон снова улыбнулся и повернулся к свидетелю.

— А теперь, доктор, я собираюсь задать вам технический вопрос, вы заявили, что вы терапевт и хирург.

— Да, сэр.

— У вас есть рентгеновский кабинет?

— Да, сэр.

— Доктор, подойдите, пожалуйста, к доске и нарисуйте план расположения ваших кабинетов. Я бы хотел знать, где находится рентгеновский аппарат.

— Какое это имеет отношение к делу? — захотел выяснить Гамильтон Бергер. — План кабинетов? Это бессмыслица!

— Он квалифицировал себя, как терапевт и хирург. Он также заявил, что имеет практику в Санта-Ане. Я имею право проверить его по этим заявлениям.

Судья Коди недоуменно посмотрел на Мейсона.

— Вы заверяете Суд, что это имеет отношение к делу?

— Да, Ваша Честь. Я думаю, что это может оказаться одним из самых важных факторов.

— Хорошо.

Доктор Кандлер подошел к доске и нарисовал грубый план расположения своих кабинетов.