Дело о государственном перевороте

Через некоторое время всё—таки Мечислав Николаевич произнёс.

– Занесло меня вчера на заседание, как его громко назвали, Всероссийского съезда и послушал нашего вновь испечённого диктатора. Прямо скажу, удручающее осталось впечатление. Позёр и артист.

– Вы тоже вчера там были?

– Да, попутным ветром занесло, – скривил губы Кунцевич.

– Я, к прискорбию, госп… гражданина Керенского более минуты выдержать его кривляния на сцене не смог.

– Мне пришлось, – Мечислав Николаевич затянулся и после того, как выпустил дым, добавил, – там поприсутствовать. Но очень уж хотелось побеседовать с полковником Игнатьевым, с которым имел честь быть знакомым ещё по делу Ростовского, – помощник со злостью вдавил папиросу в пепельницу, – помните это дело?

– А как же, – начальник уголовного розыска усмехнулся, – тогда уголовное дело так сплелось с политическим.

– Да, да, именно так и было.

– Как успехи?

– Оказывается, Аркадий Аркадьевич, мы с вами ничего не понимаем в текущем историческом моменте, – Кунцевич попытался придать голосу интонации бывшего жандармского полковника, – надо мыслить шире, чем поимка каких—то уголовников.

– Куда нам? – Начальник уголовного розыска закусил губу, потом произнёс с выдохом, – мы ж с вами не метим в спасители Отечества. Это нас, как обычных мещан, освобождают от тяжести карманов.

– Аркадий Аркадьевич, вас? Вчера? – С нескрываемым удивлением спросил помощник.

– Меня, – ухмыльнулся Кирпичников, – я не выдержал высокопарности нашего верховного артиста и покинул заседание, не дожидаясь, пока публика не сорвёт голоса и не вынесет диктатора на руках. И вот подхожу к «Шпалерке», почти напротив неё меня и взяли в оборот два бандита, один без мизинца на правой руке и с оспинами на лице, второй стоял у меня за спиной и поэтому я его не видел. Пять—десять секунд, и они ушли дворами, чуть ли не через казармы Первой артиллерийской бригады.

– А вы?

– Что я? Направился домой, где пришлось в приступе раздражения ополовинить бутылку «Смирнова».

– Сколько раз вам, Аркадий Аркадьевич, я говорил, чтобы вы носили с собою пистолет.

– Мечислав Николаевич, во—первых, я не успел бы его достать, так всё быстро произошло, а во—вторых, лишился бы и пистолета.

– Один беспалый....

– Полностью без мизинца.

– Лица случаем не запомнили?

– Про оспины я говорил, ну ещё, глаза такие бегающие, блёкло—синие, словно выцвели на солнце.

– Второго, стало быть, вы не видели?

– Не видел, он стоял за спиной, дышал чесноком и водкой.

– По таким приметам нам их не найти.

– Мечислав Николаевич, я вам рассказал о печальном для меня случае не для поисков бандитов, а от того, что столица начала превращаться в разбойничье гнездо. Вновь наделённый диктаторскими полномочиями гражданин председатель, не замечает или делает вид, что не замечает творящегося в Петрограде. Разбои, слава Богу, происходят только у нас. Счастье, что волны не пошли по всему государству, хотя оно закостенелое, но не так быстро меняется, поэтому полицейские блюдут порядок и пресекают попытки превратить города и веси в бандитскую вольницу. Так—то, – Кирпичников опёрся грудью о край стола. – Кстати, вы сами сказали, что мы не понимаем ничего в текущем политическом моменте.

– Всё равно хочу побеседовать с полковником обстоятельно, а не, как вчера, на бегу. – Кунцевич барабанил пальцами по столешнице. – Сделаю попытку поговорить с ним сегодня.

– Напрасный труд, они, – Кирпичников указал пальцем вверх, – заняты больше удержанием власти в своих руках, нежели спокойствием граждан государства.

– Попытаюсь.

– Ваше право.

– Чем же нам теперь заниматься?

Вопрос, хотя и был риторическим, но имел продолжение через несколько дней.

Помощник Игнатьева поставил на стол поднос, на котором стояли два стакана с исходящим паром ароматным чаем, две рюмки, бутылку французского коньяку и тарелку с нарезанными дольками лимона, посыпанными мелким белым сахаром.

– Мечислав Николаевич, присаживайтесь, – жестом хозяина полковник указал на кресло, – вчера нам не удалось побеседовать, а ныне у меня выдался свободный час.

– Благодарю, Николай Константинович, – Кунцевич сел на предложенный стул.

– Извините за вчерашнее, но, увы, мы не всегда располагаем собою, приходится отдавать себя службе. – Разлил коньяк по рюмкам и перешёл на другую тему. – Знаете, а ведь наш Николай Александрович знает толк в коньяке, – помощник начальника уголовного розыска понял, что речь шла о бывшем монархе, – кусочек лимона, приправленный некоторым количеством сахара, это прямо—таки царская закуска, – засмеялся бывший жандармский офицер.

– Я собственно…

– Простите, что перебиваю, Мечислав Николаевич, мне не хотелось бы, чтобы между нами оставалась некоторая недоговорённость, – прикусил губу, прикидывая, сколько правды можно приоткрыть сыскному агенту, который при некоторых обстоятельствах может быть полезен, продолжил, – большевики готовили вооружённый переворот, поэтому пришлось действовать тем способом, который был выбран. Надеюсь, вы понимаете, о чём я говорю?

Кунцевич только кивнул головой.