Дело о Каслкортских бриллиантах

Последний день месяца был действительно очень теплым. Все двери в доме были открыты, и слуги ходили, задыхаясь, с красными лицами. В тот вечер я обедала дома одна, так как один из членов компании "Ящик, ванна и снасти" находился в Лондоне, в "Карлтоне", и Кассиус обедал с ним. Я не ждала его дома до позднего вечера, так как им было о чем поговорить.

Весь день я чувствовала себя неважно. От жары у меня разболелась голова, и после обеда я лежала на диване в гостиной, чувствуя себя совершенно несчастной. Горело лишь несколько ламп, и в доме было темно и очень тихо. Одиночество в полутьме действовало мне на нервы, и я решила подняться наверх и пораньше лечь спать. Я всегда ненавидела сидеть в одиночестве, а теперь еще больше, чем когда-либо, с бриллиантами на совести.

Наша лестница устлана толстым ковром, и, поскольку на мне были тонкие атласные тапочки и креповый чайный халат, я совершенно бесшумно поднялась наверх. У меня в комнате всегда горит свет, поэтому, когда я увидела желтый отблеск под дверью, я ничего не подумала об этом, а просто тихонько толкнула дверь и вошла. Затем я остановилась как вкопанная. Мужчина в мягкой фетровой шляпе и с платком, повязанным на нижней части лица, стоял перед бюро!

Он не слышал меня, и какое-то мгновение я стояла, не издавая ни звука, наблюдая за ним. Два газовых рожка по обе стороны от бюро горели, и эта часть комнаты была залита светом. Очень быстро и тихо он переворачивал содержимое ящиков, вынимал шнурки, перчатки и вуали, разбрасывал их в разные стороны и открывал каждую коробку, которую находил. Мое сердце подпрыгнуло, когда я увидела, как он схватил шкатулку с драгоценностями, и мой рот, к сожалению, издал какой-то звук, я думаю, это был своего рода вздох облегчения, но я не уверена.

Что бы это ни было, он услышал. Он вздрогнул, как будто его ударило током, поднял голову и увидел меня. Всего секунду он стоял, уставившись на меня, а потом сказал что-то, по-моему, непристойного характера, и побежал на балкон.

И я тоже побежала. На пути что-то стояло, кажется, маленький столик, и он налетел на него. Это на мгновение остановило его, и я первой подошла к окну. Я бросилась поперек него, раскинув руки, в позе, подобной той, которую принимает Сара Бернар, когда она преграждает выход своему возлюбленному в “Федоре". Но я не думаю, что какая-либо актриса когда-либо преграждала выход своему любовнику с такой решимостью и рвением, как я преградила выход этому грабителю.

– Ты не можешь уйти! – Дико закричала я. – Ты кое-что забыл!

Он остановился прямо передо мной, и я заплакала:

– У тебя их нет, они в шкатулке с драгоценностями.

Он шагнул вперед и положил руку мне на плечо, чтобы оттолкнуть меня в сторону. Я была в полном отчаянии и завыла:

– О, не уходи, не открыв шкатулку с драгоценностями. В ней есть некоторые вещи, которые, я знаю, тебе понравятся.

Он попытался оттолкнуть меня, мягко, это правда, но с силой. Но я вцепилась в него, схватила его за руку, что, должно быть, выглядело довольно нежным пожатием, и продолжала умоляюще:

– Не надо так торопиться. Прости, что прервала тебя. Если ты пообещаешь не уходить, пока не осмотришь мои вещи и не возьмешь то, что тебе нужно, я выйду из комнаты. Я вошла совершенно случайно.

Грабитель отпустил мою руку и посмотрел на меня поверх платка парой глаз, которые казались довольно добрыми и приятными.

– В самом деле, – сказал он глубоким, джентльменским голосом, который показался мне знакомым, – в самом деле, я не совсем понимаю.

– Я знаю, что нет, – импульсивно перебила я. – Как можно было ожидать от тебя этого? И я не могу объяснить. Это очень сложный вопрос, и займет слишком много времени. Только не пугайся и не убегай, пока не возьмешь что-нибудь. Ты подверг опасности свою жизнь и рисковал попасть в тюрьму, чтобы попасть сюда, и не будет ли слишком глупо после этого уйти без чего-либо? Теперь, в шкатулке для драгоценностей, я указала на нее и заговорила, как я надеялась, самым вкрадчивым тоном, есть некоторые вещи, которые, я думаю, тебе понравятся. Если бы ты только взглянул на них…

– Вы очень убедительная леди, – сказал грабитель, – но…

Он снова подошел к окну. Меня пронзило чувство абсолютной тоски от того, что он уходит без бриллиантов. Я снова бросилась перед ним и каким-то образом, не могу сказать, каким образом, поймала платок, закрывавший его лицо, и стянула его вниз. Там было красивое лицо и длинные усы майора Тэтчера!

Я попятилась от него в величайшем замешательстве. Он тоже покраснел и выглядел смущенным.

– О, майор Тэтчер, – пробормотала я, – прошу прощения! Мне очень жаль. Я не знаю, как это произошло. Я думаю, что конец платка зацепился за мой браслет.

– Прошу вас, не говорите об этом, – ответил майор, – совсем ничего.

Потом мы оба замолчали, стоя друг против друга, не зная, что сказать. Меня нелегко напугать, но следует признать, что ситуация была необычной.

– Как поживает миссис Тэтчер? – В отчаянии спросила я, когда тишина стала невыносимой. И майор ответил своим глубоким голосом и с самым резким военным видом: