Дело о королеве красоты

Метрдотель направился к кабине, заказанной Мейсоном. Когда он откинул портьеру, Элен Эддар подняла глаза и увидев Мейсона и Деллу Стрит, облегченно вздохнула.

— Вы пришли немного раньше, — заметил Мейсон.

Она кивнула.

— Что будете пить?

— Сухой мартини.

— Два бакарди и сухой мартини, — сказал Мейсон Пьеру. — И проследите, чтобы их подали быстро.

— Разумеется!

— Успели проголодаться? — поинтересовался Мейсон у Элен Эддар.

— Не особенно.

— Ну, а теперь не слишком громко расскажите все, что вы об этом думаете, — сказал Мейсон.

— Мистер Мейсон, — начала она, — у меня есть кое-какие деньги, но я не богата. Деньги я получила в наследство от своей матери, хроме того, есть и собственные сбережения. Я работаю главным продавцом в универмаге «Френи, Колеман и Свази». По некоторым причинам, которые я не могу назвать, я не хочу, чтобы люди узнали, кто я есть на самом деле.

— И тем не менее, мне хотелось бы знать причину.

Какое-то мгновение она находилась в нерешительности, а затем покачала головой.

— Эти люди из Гловервилла… Или хотя бы тот человек, что был у меня. Вы его знаете? — спросил Мейсон. — Или, может быть, у вас есть на этот счет какие-нибудь предположения?

Он начал описывать ей внешность посетителя, но Элен Эддар отрицательно покачала головой еще до того, как он закончил.

Официантка принесла коктейли.

— Минут через двадцать повторите заказ, — сказал Мейсон. — И принесите меню.

Официантка кивнула и ушла.

— Итак, вы получили приз за красоту и забеременели, — сказал Мейсон.

— Да.

— Беременность без мужчины не обходится. Так кто же он?

— Вам обязательно это знать?

— Обязательно, если вы хотите, чтобы я вам помогал.

Она задумчиво пригубила коктейль, а потом сказала:

— Мне было тогда восемнадцать лет и я была хороша собой. Люди называли меня красавицей, и я вообразила, что мне все подвластно. Он был на пять лет старше меня. Сын очень богатых родителей. Я была покорена его вниманием и полюбила его.

— А он вас любил? — спросил Мейсон.

Она задумалась на какое-то мгновение, а потом подняла глаза и сказала:

— Не знаю… Но в то время я не думала об этом.

— Это странно…

— Я больше думала о карьере. И у меня было все… А потом я внезапно почувствовала, что забеременела… И не забывайте, что это случилось двадцать лет назад. И когда я поняла, в какую ситуацию попала, то запаниковала.

— Вы рассказали об этом своему другу?

— Да. Он испугался не меньше меня. А потом сказал, что в фирме его отца есть специальный человек, чьей обязанностью является улаживать неприятные ситуации, касающиеся людей фирмы, чтобы оградить от сплетен. И добавил, что этот человек мне поможет.

— И что вы ответили?

— Я ответила, что не собираюсь делать аборт. Он назвал меня несовременной, и мы расстались, недовольные друг другом. Он не смог понять меня, я — его.

— И что произошло потом?

— Этот специалист по улаживанию неприятных ситуаций знал свое дело, — ответила она. — На следующий день посыльный принес мне конверт. Вскрыв его, я увидела, что там лежит десять стодолларовых банкнот. А на другой день я прочитала в газете, что мой друг уехал в путешествие по Европе. Больше я его никогда не видела.

— Где он сейчас?

— Не знаю.

Мейсон покрутил соломинкой в своем бокале.

— А мне кажется — знаете.

— Ну хорошо, — согласилась она. — Кое-что я знаю. Через год он вернулся и женился на молодой женщине, с которой познакомился во время путешествия. Насколько мне известно, брак их не был счастливым, но тем не менее они продолжали жить вместе.

— Он и сейчас живет с ней? — спросил Мейсон.

— Она умерла полтора года назад.

— Дети есть?

— Нет.

— А что вы знаете о его отце?

— Он умер десять лет назад, и сын взял бразды правления в свои руки.

— Как вы думаете, письмо, опубликованное в «Гловервиллской газете», плод читательского любопытства или часть хорошо продуманного плана, направленного на то, чтобы найти вас?

— А вы как считаете? — спросила она в свою очередь.

— Думаю, что это не случайно.

— Верно, — сказала она. — Я тоже думаю, что не случайно. И поняла это сразу, как только увидела публикацию. Поэтому-то я и обратилась к вам.

— И вы знаете, чем все это вызвано?

Она покачала головой слишком энергично. Было видно, что она лжет.

Мейсон улыбнулся:

— Вы чересчур эмоциональны в своем отрицании. А что вы можете сказать об отце своего ребенка?

— Я вам ничего не говорила о ребенке.

— Правильно. Вы стараетесь не касаться этого вопроса. Но зато вы сказали, что запаниковали и были против аборта. Путем логических размышлений можно прийти к выводу, что ребенок все-таки появился на свет и что в настоящее время ему уже девятнадцать лет. Вы совершили ошибку по молодости лет, но потом приспособились к новым условиям, почувствовали ответственность… И времена изменились. Сейчас уже иначе смотрят на матерей, имеющих внебрачных детей. Так что, причина вашей паники в другом. Полагаю, что это не сам ребенок, а что-то связанное с ним.

— Вы… Вы чертовски логичны, мистер Мейсон, — сказала она.

— И в то же время корректен.

Мгновение она находилась в нерешительности, а потом посмотрела ему прямо в глаза: