Дело о мрачной девушке

— Я спрашиваю, что было бы, если бы он это сделал?

— Но доказательства подобных заявлений отсутствуют, — заметил Мейсон.

— Сейчас отсутствуют.

— Что конкретно вы имеете в виду? — спросил адвокат.

— Предположим, такие доказательства есть?

— Мы займемся решением этой проблемы, когда она встанет перед нами.

— Ну тогда, если вы не желаете договориться со мной, она точно встанет, — рявкнула экономка.

— Это маловероятно. Миссис Мейфилд, если вы намекаете на что-то в отношении мисс Челейн, вам придется подкреплять эти намеки доказательствами, а они в данном случае указывают на то, что мисс Челейн покинула дом до одиннадцати вечера, а вернулась только в начале первого.

— Да, на это указывают доказательства, и вам следует проследить, чтобы они не изменились.

— Я все равно не понимаю вас, — сказал Мейсон.

— Поймете, когда заставите Фрэн открыть вам всю правду, а не пускать пыль в глаза. Я не позволю вам обдурять меня здесь вашей юридической терминологией. Я заявила вам, чего хочу, но я достаточно умна, чтобы не начать угрожать вам.

— Другими словами, вы хотите денег.

— Да.

— Прекрасно. Насколько я понимаю, денег хотят все.

— Вы отлично знаете, что я имею в виду, но если вам нужны дополнительные доказательства, вам следует поинтересоваться, чем во время убийства занимался Роб Глиасон.

— Глиасон? — Мейсон в удивлении приподнял брови. — Да его же не было тогда в доме.

— Это вы так думаете.

— Он находился здесь?

— Спросите у вашей клиентки, — посоветовала экономка.

Мейсон внезапно повернулся, широко расставил ноги и уставился на миссис Мейфилд.

— Послушайте, моя дорогая, — сказал он тоном, в котором обычно выступал в зале суда, — не знаю, приходило ли вам когда-нибудь в голову, что вы можете оказаться виновной в совершении тяжкого преступления. Если вы пытаетесь угрожать мне или мисс Челейн, делая разные намеки, чтобы мы заплатили вам, вы виновны в вымогательстве, а в деле об убийстве вымогательство считается очень серьезным преступлением.

Черные бусинки глаз враждебно уставились на адвоката. Они просто горели ненавистью.

— Вы меня совсем не испугали, — сообщила она.

— А мне бы хотелось заявить вам, что вы меня тоже ни в малейшей степени не испугали, — ответил адвокат.

— Я не пытаюсь запугать вас — пока, — ответила она. — Я просто сообщила вам кое-какие факты.

— Какие?

— То, что я собираюсь получить деньги. В противном случае их никто не получит.

— Никто?

— Ни вы, ни девушка.

— Это было бы очень неприятно, — бесстрастным тоном ответил Мейсон.

— Правда? А если вы не разберетесь, с какой стороны бутерброд намазан маслом, я, не исключено, найду еще кого-то, кто с готовностью мне заплатит. Например, кое-какие благотворительные учреждения.

— В самом деле? Я что-то вас не понимаю. Не могли бы вы поточнее объяснить, к чему вы клоните? — попросил Мейсон.

— Я слишком сложна для вас, господин адвокат. Занимайтесь своим собственным расследованием. Не думайте, что имеете дело с глупой женщиной. Очень плохо, если вы меня недооцените. Поговорите с Фрэн Челейн, а потом можете вернуться к разговору со мной.

— Я уже говорил с мисс Челейн, — ответил Мейсон.

Смех, прозвучавший в ответ, был неприятным и язвительным.

— Нет, вы не говорили с ней, вы слушали ее. Фрэнсис Челейн — самая искусная маленькая лгунья в мире. Не слушайте ее. Говорите с ней. Выведите ее из себя, и тогда вы, несомненно, узнаете массу интересного.

Женщина повернулась и вышла из оранжереи быстрыми, резкими шагами, энергия в ней била через край.

Мейсон следил за широкой спиной все замечающими глазами, подернутыми пеленой задумчивости, пока она не скрылась из его поля зрения.

Адвокат продолжал стоять на том же месте, когда в оранжерею зашел мужчина с копной седых волос и проницательными серыми глазами. У него был серьезный, достойный вид, неторопливая походка и спокойное лицо.

Мейсон сделал в его сторону легкий поклон.

— Господин судья, мне приходилось выступать перед вами, — в качестве приветствия сказал адвокат.

— Перри Мейсон, насколько я понимаю. Добрый вечер, мистер Мейсон, — поздоровался судья Пурлей.

— Я думаю, уже следует говорить «доброе утро», — заметил адвокат. — Скоро начнет светать.

Судья Пурлей нахмурился.

— А я торопился домой. Очень устал, — признался он.

— Полиция уже закончила? — поинтересовался Мейсон.

— По-моему, да. Они поймали того, кто это сделал.

— Того парня, Девоэ?

— Да, его. Он все здорово смазал, если хотите знать мое мнение.

— Я еще не слышал всех подробностей, — постарался пригласить судью рассказать его версию событий Мейсон.

Судья Пурлей выбрал одно из кресел, сел, вытянул ноги, устало вздохнул и достал сигару из кармана жилетки.

Он осторожно откусил кончик, понюхал и пробормотал:

— Простите, мистер Мейсон, но это моя последняя, и я просто не могу себе в ней отказать.

— Не беспокойтесь. Я курю только сигареты, — ответил Мейсон.