Дело о мрачной девушке

Мейсон сидел за столом, отведенном для адвоката защиты, откинувшись на спинку вращающегося стула, вставив большой палец левой руки в пройму жилета, и играя правой рукой цепочкой от часов. Его лицо ничего не выражало, казалось спокойным и невозмутимым. Ничто во внешнем облике адвоката не выдавало его крайнего напряжения.

За его спиной находились двое обвиняемых. Фрэнсис Челейн в облегающем фигуру черном костюме с красной и белой отделкой высоко держала голову и смотрела на окружающих спокойным, слегка вызывающим взглядом. Роберт Глиасон явно нервничал, как нервничает атлет, который борется за свою жизнь при обстоятельствах, требующих не физической, а умственной активности. Он старался подавить бурлившие в нем эмоции. Его голова периодически поворачивалась из стороны в сторону, когда он бросал взгляд на различных участников драмы, так близко коснувшейся его жизни.

Зал суда был переполнен до предела. В воздухе чувствовалось напряжение.

Со стороны обвинения выступал Клод Драмм, но прошел слух, что должен появиться и сам окружной прокурор после того, как выберут присяжных и представят предварительные доказательства.

При выборе присяжных Драмм большую часть времени провел на ногах. Это был высокий, хорошо одетый мужчина, очень независимый, несколько агрессивный, но старающийся не показывать свою силу. Он всегда действовал с уверенностью профессионала, прекрасно чувствовал себя в избранной роли и твердо двигался к поставленной цели, в достижении которой был практически уверен.

Судья Маркхам, с суровым и достойным видом восседавший на судейском месте, внимательно наблюдал за происходящим. Перри Мейсон за время работы адвокатом успел приобрести соответствующую репутацию, потому что любое дело, за которое он брался, заканчивалось в его пользу. Судья Маркхам собирался вести слушание беспристрастно и точно следовал закону и порядку: никаких ошибок в ведении протокола, никаких возможностей для драматической манипуляции эмоциями, которые так часто превращали заседания в зале суда в спектакль, если в деле участвовал Перри Мейсон, а потом все газеты пестрели заголовками о блестящей технике адвоката.

— Вы удовлетворены составом присяжных, мистер Драмм? — обратился судья Маркхам к представителю обвинения.

В это время Клод Драмм опустился на свое место и начал шепотом консультироваться с помощником. Он прервал обсуждение и посмотрел на судью.

— Не мог бы суд предоставить нам небольшую отсрочку для ответа? — спросил он.

— Хорошо, — согласился судья.

Эверли бросил взгляд на Мейсона и заметил в его глазах блеск. Адвокат наклонился к Фрэнку и прошептал:

— Драмм хочет заменить присяжного номер три, но думает, что нас не удовлетворяют номера девять и одиннадцать. Понимаешь, мы имеем право отклонить в два раза больше кандидатур присяжных, чем он, и сейчас Драмм, наверное, обсуждает со своим помощником, отказаться ли ему от первой представленной возможности сделать изменения в составе присяжных и подождать до того момента, пока не появится удовлетворяющий нас состав, или нет.

— Что он сделает, как вы думаете? — спросил Эверли.

— Посмотрим.

В зале суда воцарилось молчание. Драмм поднялся и поклонился суду.

— Мы отказываемся от возможности произвести замену в составе присяжных.

Судья Маркхам посмотрел сверху вниз на Мейсона и объявил:

— Возможность произвести замену в составе присяжных предоставляется защите.

Мейсон бросил беглый взгляд в сторону присяжных, словно этот вопрос только что привлек его внимание к проблеме, и громким голосом ответил:

— Ваша честь, состав присяжных полностью удовлетворяет защиту. Мы не будем производить никаких изменений.

Действия Мейсона удивили Клода Драмма. Он не рассчитывал на такой поворот событий. Он резко вдохнул воздух и уже машинально был готов выступить с протестом, однако понял, что это бесполезно.

Голос судьи Маркхама прозвучал на весь заполненный зрителями зал:

— Я прошу господ присяжных встать и принять присягу.

Затем Клод Драмм выступил с очень краткой вступительной речью:

— Дамы и господа, члены суда присяжных, мы намереваемся показать, что ровно в одиннадцать часов вечера тридцать две минуты двадцать третьего октября текущего года Эдвард Нортон встретил свою смерть: он был убит ударом по голове, нанесенным тростью, которую держал в руке обвиняемый Роберт Глиасон. Во время совершения преступления рядом с Робертом Глиасоном находилась его активная сообщница Фрэнсис Челейн, также обвиняемая по этому делу. В момент смерти при Эдварде Нортоне имелась большая сумма денег тысячедолларовыми купюрами.

Драмм сделал паузу и продолжил: