Дело о мрачной девушке

— Значит, вы имеете в виду комнату, отмеченную цифрой один, обведенной в кружок, на плане, приобщенном к делу, как доказательство «А» со стороны обвинения?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Что сказал мистер Нортон?

— Мистер Нортон позвал мистера Кринстона и, насколько я помню, сказал следующее: «Артур, ты можешь отвезти Дона Грейвса в своей машине к себе домой, чтобы он взял документы? Затем я за ним пришлю шофера?»

— И что произошло дальше?

— Мистер Кринстон ответил: «Я не на своей машине, я с приятелем. Мне нужно спросить у него разрешения.»

— А дальше?

— Мистер Нортон сказал: «Спроси, пожалуйста, и дай мне знать», а потом убрал голову из окна.

— Что произошло потом?

— Затем мистер Кринстон подошел ко мне и сказал, что мистеру Грейвсу надо забрать документы…

— Я возражаю, — заявил Мейсон спокойным тоном. — Указанные слова произносились вне пределов слышимости обвиняемых. К тому же их нельзя принять в качестве доказательства, потому что свидетель имеет право давать показания только о том, что совершал сам и лично видел.

— Протест принимается, — постановил судья Маркхам.

— Хорошо. Что произошло потом? — учтиво спросил Драмм, улыбаясь присяжным, словно пытаясь сказать: «Вы видите, дамы и господа, как защита придирается к техническим деталям?»

— Затем, — продолжал судья Пурлей, — мистер Кринстон снова направился к окну и крикнул следующее: «Хорошо, Эдвард. Он может поехать с нами». Примерно в это же самое время входная дверь распахнулась, и вниз по ступенькам сбежал мистер Грейвс. Мистер Грейвс сказал: «Я готов» или что-то в этом роде.

— А дальше?

— Они сели в мою машину. Мистер Кринстон — на переднее сиденье рядом со мной, а мистер Грейвс — на заднее. Я завел мотор, и мы отправились по дороге, которая отмечена на карте, вещественном доказательство «Б» со стороны обвинения, — как «петляющая дорога». Мы ехали по ней, пока не оказались у поворота…

— Секундочку, — прервал его Клод Драмм. — Не могли бы вы взять карандаш и точно отметить точку, к которой приблизились, когда произошли события, о которых вы собираетесь говорить?

Судья Пурлей кивнул, встал и с достоинством подошел к доске, еще раз изучил план и поставил крест на повороте дороги на карте.

— Это показывает примерное положение машины, — заявил судья Пурлей.

— А что произошло, когда машина оказалась на этом месте? — спросил Клод Драмм.

— Мистер Грейвс посмотрел в заднее стекло и воскликнул…

— Я возражаю, — прервал его Мейсон. — Это показания с чужих слов, они несущественны и не относятся к делу, а также не являются связующими для обвиняемых.

— Протест принимается, — принял решение судья Маркхам.

Клод Драмм сделал бессильный жест.

— Но, ваша честь, в виду того, что должно иметь место…

— Протест принимается, — холодно повторил судья Маркхам. — В нужный момент вы имеете право пригласить мистера Дона Грейвса для дачи свидетельских показаний. Он может говорить обо всем, что видел лично. В отношении же всего, что делалось или говорилось вне пределов видимости или слышимости обвиняемых, протест адвоката защиты хорошо обоснован.

— Хорошо, — сказал Драмм, поворачиваясь к присяжным, — в нужный момент я приглашу мистера Дона Грейвса, и мистер Дон Грейвс точно скажет, что он тогда видел. Продолжайте, судья Пурлей, и расскажите присяжным, что происходило в то время и в том месте, но только то, что совершали вы сами или лично видели.

— Сам я тогда, в общем-то ничего не делал, я просто проехал дальше по петляющей дороге, которая показана на плане и карте. Я добрался до места, где было достаточно широко, чтобы развернуться, поехал назад по той же дороге и снова остановился у дома Эдварда Нортона.

— А что было потом?

— Затем мистер Грейвс и мистер Кринстон отправились в дом и, по их просьбе, я тоже проследовал внутрь вместе с ними. Мы все втроем поднялись по лестнице и вошли в кабинет, который отмечен обведенной в кружок цифрой один на вещественном доказательстве «А» со стороны обвинения. Мы увидели труп, в дальнейшем идентифицированный как труп Эдварда Нортона. Он лежал на письменном столе с разбитой головой. Когда мы оказались в кабинете, тело было уже безжизненным. Одна рука находилась около телефона, на столе лежали какие-то бумаги, включая страховой полис на автомобиль.

— Вы не обратили внимания, судья Пурлей, на какую машину был тот страховой полис?

— Я возражаю. Это несущественно и не относится к делу, — заявил Мейсон.

— Ваша честь, это очень важно, и я намереваюсь показать связь в дальнейшем, — воскликнул Клод Драмм. — Частью теории обвинения является следующее: Фрэнсис Челейн заявила, что она ездила на бьюике и сделала это после того, как узнала, что в полицию было сообщено о краже бьюика. Другими словами, она знала, что Эдвард Нортон позвонил в полицию и сказал о краже автомашины. Фрэнсис Челейн…