Дело о мрачной девушке

— Да. У меня была назначена с ним встреча, я опоздал на несколько минут. Если я все правильно помню, я приехал в шесть минут двенадцатого.

— О чем вы разговаривали с мистером Нортоном?

Выражение лица Артура Кринстона слегка изменилось — он сделал гримасу и слегка покачал головой. Это, казалось, был предупредительный жест Мейсону.

Клод Драмм, который уже вскочил на ноги, чтобы выступить с возражением против заданного вопроса, заметил жест Кринстона, внезапно улыбнулся и сел на место.

Артур Кринстон посмотрел на судью Маркхама.

— Отвечайте на вопрос, — потребовал Мейсон.

— Вам это только навредит, — выпалил Кринстон.

Судья Маркхам постучал молоточком по столу.

— У вас есть возражения, господин заместитель окружного прокурора? — спросил он.

Клод Драмм, улыбаясь, покачал головой.

— Никаких. Пусть свидетель отвечает на вопрос.

— Отвечайте на вопрос, — приказал судья Маркхам.

Кринстон заерзал в свидетельском кресле.

— Ваша честь, если я перескажу суть нашего разговора с мистером Нортоном, это пойдет совсем не на пользу обвиняемой Фрэнсис Челейн, и мистер Мейсон знает об этом. Я не понимаю, почему он задал такой вопрос, но…

Судья Маркхам снова стукнул молоточком по столу.

— Свидетель должен воздержаться от комментариев, — ледяным тоном заявил он, — и отвечать на задаваемые ему вопросы. Свидетель, конечно, осведомлен, что подобные заявления, сделанные во время слушания, особенно на судебном процессе такого рода, являются неуважением к суду. Господам присяжным следует не обращать внимания на заявление свидетеля, а также ни на какие другие заявления свидетелей, кроме ответов на поставленные вопросы. Мистер Кринстон, вы должны ответить на вопрос адвоката защиты, в противном случае вы будете оштрафованы за неуважение к суду.

— Мы говорили о попытке шантажа мисс Челейн, — сказал Кринстон тихим голосом.

На лице Клода Драмма появилось победное выражение.

— О попытке шантажа экономкой, миссис Мейфилд? — спросил Мейсон.

Улыбка сошла с лица Клода Драмма. Он вскочил на ноги.

— Ваша честь, я возражаю, — закричал он. — Это несущественно и не относится к делу, вопрос является наводящим. Мистер Мейсон прекрасно знает, что миссис Мейфилд является важным свидетелем со стороны обвинения в этом деле, и предпринимает попытку дискредитировать ее…

— При перекрестном допросе разрешаются наводящие вопросы, — заметил судья Маркхам. — Вы не стали выступать с возражением, когда адвокат защиты спросил свидетеля о сути разговора, а поскольку это перекрестный допрос, я разрешаю вопрос.

Клод Драмм медленно опустился на свой стул.

Кринстон неуютно заерзал в свидетельском кресле.

— Имя миссис Мейфилд не упоминалось, — наконец сказал он.

— Вы уверены? — спросил Мейсон.

— Ну, оно могло быть упомянуто, как одна из возможностей.

— Значит, оно было упомянуто, как один из возможных вариантов? Я правильно вас понял?

— Да, могло.

Мейсон внезапно перевел направление атаки:

— Днем двадцать третьего октября мистер Эдвард Нортон получил довольно крупную сумму в тысячедолларовых купюрах, не так ли, мистер Кринстон?

— Насколько я знаю, да, — угрюмо ответил тот.

— Вы обеспечили получение денег?

— Нет, сэр.

— В тот день вы ходили в один из банков, в котором у фирмы «Кринстон и Нортон» имелся счет?

— Да.

— В который?

— «Вилерс Траст энд Сейвингс».

— С кем вы там разговаривали?

Внезапно Кринстон изменился в лице.

— Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

Клод Драмм вскочил с места.

— Я возражаю, — закричал он. — Это несущественно и не относится к делу. Перекрестный допрос ведется неправильно.

Мейсон лишь улыбнулся в ответ.

— Ваша честь, — обратился адвокат защиты к судье, — могу я выступить с короткой аргументацией?

— Хорошо, — согласился судья Маркхам.

— При допросе этого свидетеля выставившей стороной он заявил, что является здравствующим партнером фирмы «Кринстон и Нортон». Я не стал выражать протест, когда был задан этот вопрос, хотя, возможно, для ответа на него требовался вывод свидетеля, но при перекрестном допросе у меня есть право выяснить у него, какой деятельностью он занимался, как один из партнеров, и причины, на которых основывались его выводы.

— Но не за все время деятельности фирмы, — заметил судья Маркхам.

— Нет, сэр, — ответил Мейсон. — Именно поэтому я ограничил вопрос временными рамками — двадцать третьим октября — днем смерти Нортона.

Судья Маркхам посмотрел на адвоката тяжелым и осторожным взглядом. Мейсон не стал отводить глаз, которые прямо встретили взгляд судьи.

Клод Драмм вскочил на ноги.

— Дела фирмы, — заявил он, — не имеют никакого отношения к делу.

— Но вы сами квалифицировали свидетеля как члена фирмы, — заметил судья Маркхам.

— Только для того, чтобы показать, что он был близко знаком с погибшим, ваша честь.

Судья покачал головой.

— Я не убежден в том, что перекрестный допрос ведется должным образом, но в деле такого рода я не хочу грешить против обвиняемых. Отвечайте на вопрос, свидетель.

— Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон, — повторил Мейсон. — С кем вы разговаривали?

— С мистером Шерманом, президентом банка.

— Что вы обсуждали?

— Дела фирмы.