Дело о нервном соучастнике. Дело перепуганной машинистки. История куклы-непоседы

Ваш рассказ будет звучать не слишком убедительно для полиции.

— Разве вы мне не верите?

— Я склонен вам верить, — сказал Мейсон, — потому что вы приходили ко мне раньше, и мне кажется, я немного изучил ваш импульсивный характер. Вы — рискованный игрок. Вы разрабатываете некую исходную схему и ставите столбик жетонов, следуя этой схеме. К тому же вы бросаете на кон свою жизнь и свободу, стараясь спасти ваш брак.

— Без моего мужа, — заявила она, — мне не стоит жить. Я люблю его слишком сильно.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее.

— Как поверенный в делах, могу дать вам только один совет.

— Какой?

— Вы позволите мне снять трубку и рассказать все полиции?

— Я не могу, мистер Мейсон.

— Почему?

— Вы знаете, почему. Как только Энни узнает о том, что я была там с Джорджем Латтсом, он сразу поймет, что именно я ввела вас в компанию. Деньги, вложенные мной для спасения моего брака, безнадежно разрушат его.

— Я повторяю, что по закону вам следует сообщить обо всем в полицию.

— Предположим, я этого не сделаю. Вы собираетесь меня предать?

— Я ваш адвокат, — сказал Мейсон.

— Как насчет мисс Стрит? — спросила Сибил Харлан, глядя на Деллу Стрит тяжелым, оценивающим взглядом.

— Она мой секретарь, — сказал Мейсон. — Все, что она знает, — это закрытая информация. Вы можете на нее рассчитывать.

— Довольно неплохо, — проговорила она.

— Что вы имеете в виду?

— Если я сделала ставку, то не буду хныкать при проигрыше. Вас не должно это волновать, мистер Мейсон. Я приму свою пилюлю, войду в газовую камеру с улыбкой на лице и с песней в сердце. Если я не получу своего мужа, если я не спасу свой брак, я не буду жить.

Мейсон нахмурился.

— Именно это меня и пугает в вас. Вы играете свою собственную и весьма своеобразную игру. И когда вы делаете ставку, то не знаете никаких пределов.

— Если я буду делать ставку, то поставлю все жетоны из своей стопки.

— Ну, вы это уже сделали, — сказал он. — Вы собираетесь сообщить в полицию?

— Нет.

— По правилам, это должен сделать я, — сказал Мейсон.

— Выбросьте из головы правила. Будем практиками. Вы собираетесь это сделать?

— Наверное, нет, раз вы попросили меня об этом. Но все же я думаю, что нам лучше поступить именно так.

— Почему?

— Потому что они могут узнать, что вы были там с Латтсом, а если вы не сообщите в полицию…

— А сейчас не слишком поздно заявлять в полицию?

— Уже довольно поздно, конечно, — согласился Мейсон.

Она настаивала на своем:

— Посмотрите на происшествие с точки зрения полиции и газет. Я пошла туда с Латтсом. Что-то произошло, и теперь он застрелен. Я убежала. И не пыталась сообщить в полицию. Я взяла такси, отправилась на Юнион-Стейшн, чтобы водитель такси не мог меня выследить. Потом я проконсультировалась со своим адвокатом, который посоветовал мне позвонить в полицию. Если сопоставить все факты, о чем это может говорить?

— Это значит, что вы будете подозреваемым номер один.

— Правильно, — сказала она. — Значит, сейчас ничего больше нельзя сделать, кроме как попытаться это скрыть. Кроме того, никто и никогда не сможет доказать, что я была там с Латтсом.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее.

— А где тот пистолет, что был у вас?

— В моей машине, в бардачке.

— Вы перекладывали его в свою сумочку.

— Я знаю, но я снова положила его в машину, когда пошла в косметический салон.

— Он сейчас там?

— Боже мой, я надеюсь. Я закрыла бардачок и припарковала машину. Конечно, я думаю, воры иногда добираются до запретных отделений для перчаток.

Мейсон задумчиво сжал губы.

— Итак, мистер Поверенный, — сказала она, — я в ваших руках. Что нам делать дальше?

— Вначале мы поедем и посмотрим на тот пистолет в бардачке вашей машины.

— А потом?

— Погодите минуточку, — сказал Мейсон. Он стоял рядом с письменным столом, его глаза сузились.

Она попыталась что-то сказать, но он раздраженно прервал ее:

— Водитель такси рассмотрел вас?

— Уверена, что да.

— Вы были одеты в белое?

— Да. Я была одета в то же, в чем я сейчас.

— Довольно странно, — сказал Мейсон, — прогуливаться вдоль пригородной дороги в таком виде.

— Знаю.

— Водитель такси вспомнит вас.

— Конечно.

— Что это было за такси?

— С красной полосой, компании «Красная линия».

— Вы не запомнили номер?

— Господи, нет, конечно.

— И в этом такси вы доехали до Юнион-Стейшн? — Да.

Мейсон пожал плечами:

— Ну, мы ничего не можем… минутку. Сколько вы заплатили по счетчику?

— На счетчике было два доллара девяносто пять центов. Я дала ему три с половиной.

— Он перевел счетчик?

— Да.

— Оттуда выскользнул листок бумаги?

— Да, квитанция.

— Полагаю, вы ее выбросили?

— Нет, она у меня.

— Отлично, — сказал Мейсон, — давайте на нее посмотрим.

— Что из нее видно?

— Виден номер такси, номер поездки и уплаченная сумма, — проговорил Мейсон, разворачивая смятый клочок бумаги.

Внезапно он положил бумажку в кошелек и сказал, обращаясь к Делле Стрит:

— Делла, задействуй Пола Дрейка. Номер такси семь-шестьдесят один. Такси «Красная линия». Найди, где оно сейчас. Пусть Дрейк посадит человека в машину и проследит за такси. Мне нужно знать, что делал водитель такси каждую минуту до окончания рабочего дня.