Дело о пеликанах

Фельдман взял экземпляр статьи и вручил его Войлзу, с готовностью схватившему листы. Льюис склонился над ним, и они немедленно приступили к чтению.

– Мы отойдем, – сказал Фельдман. – Занимайтесь.

Они вместе с Кином вышли из кабинета и затворили дверь, к которой тут же придвинулись два агента.

Фельдман и Кин прошли к дверям конференц-зала. В холле стояли два дюжих охранника. Грэй с Дарби были одни, когда они вошли в зал.

– Тебе надо звонить на «Уайт энд Блазевич», – сказал Фельдман.

– Ждем вас.

Они взяли отводные трубки. Краутхаммер отсутствовал, и Кин дал его трубку Дарби. Грэй набрал номер.

– Марти Вельмано, пожалуйста, – попросил Грэй. – Да, это Грэй Грантэм из «Вашингтон пост», мне надо с ним поговорить. Это очень срочно.

– Подождите минутку, пожалуйста, – сказала секретарша.

Через некоторое время трубку взяла другая секретарша:

– Кабинет господина Вельмано.

Грэй вновь представился и попросил ее босса.

– Он на совещании, – сказала она.

– И я тоже, – ответил Грэй. – Пойдите на совещание, сообщите, кто я, и скажите ему, что сегодня к ночи его фотография будет красоваться на первой странице «Пост».

– Что ж, хорошо, сэр.

Через считанные секунды раздался голос Вельмано:

– Да, что происходит?

Грэй представился в третий раз и предупредил насчет магнитофона.

– Можете не объяснять, – бросил Вельмано.

– Утром в газете появится статья о вашем клиенте Викторе Маттисе и его причастности к убийствам судей Розенберга и Джейнсена.

– Великолепно. В ближайшие двадцать лет мы затаскаем вас по судам. Ты залез на чужую половину поля, приятель. Мы будем владеть вашей газетой.

– Да, сэр. Помните, что я это записываю.

– Записывай все, что хочешь. Ты будешь фигурировать в качестве ответчика. Это будет здорово! Виктор Маттис станет владельцем «Вашингтон пост». Это будет сказка.

Грэй потряс головой, не веря своим ушам, и взглянул на Дарби. Редакторы усмехались, глядя в пол. Это становилось смешным.

– Да, сэр. Вы слышали про дело о пеликанах? У нас есть экземпляр.

Последовала мертвая тишина. Затем послышалось далекое рычание, напоминающее последнее завывание подыхающей собаки. Затем опять тишина.

– Господин Вельмано, вы слушаете?

– Да.

– У нас есть также копия записки от 28 сентября, направленной вами Симсу Уэйкфилду, в которой вы предлагаете вашему клиенту поправить его положение за счет устранения Розенберга и Джейнсена из состава суда. У нас есть источник, который сообщает нам, что эта идея была подана после соответствующего анализа так называемым Эйнштейном, который сидит в библиотеке на шестом этаже, я полагаю.

Тишина.

Грэй продолжал:

– Материал у нас подготовлен к печати, но мне хотелось бы дать вам возможность высказать свои замечания. Вас не затруднит прокомментировать сказанное мной, господин Вельмано?

– У меня болит голова.

– О’кей. Что-нибудь еще?

– Вы будете публиковать записку дословно?

– Да.

– И поместите мою фотографию?

– Да, ту, что была сделана на слушаниях в сенате.

– Ты сукин сын.

– Благодарю вас. Что-нибудь еще?

– Я заметил, что вы ждали до пяти часов. Часом раньше мы могли бы добежать до суда и остановить это свинство.

– Да, сэр. Это так и было задумано.

– Ты сукин сын.

– О’кей.

– Вам доставляет удовольствие уничтожать людей, да? – Голос у него сорвался и прозвучал почти жалобно.

Грэй дважды напоминал о магнитофоне, но Вельмано был слишком потрясен, чтобы помнить об этом.

– Нет, сэр. Что-нибудь еще?

– Скажите Джексону, что судебный иск будет подан в девять утра, как только откроется суд.

– Передам. Вы отрицаете, что писали записку?

– Конечно.

– Вы отрицаете существование записки?

– Она сфабрикована.

– Это не судебный процесс, господин Вельмано, и, я думаю, вы это знаете.

Тишина, затем:

– Ты сукин сын.

Телефон отключился, и раздались гудки на линии. Они улыбнулись друг другу, все еще не веря своим ушам.

– Разве вам не хочется стать журналистом, Дарби? – спросил Смит Кин.

– О, это веселое занятие, – сказала она, – правда, дважды за сегодняшний день на меня чуть не напали. Так что нет, спасибо.

Фельдман встал и, показав на магнитофон, сказал:

– Я бы не стал использовать ничего из этого.

– Но мне в некотором смысле понравилось высказывание об уничтожении людей. А как насчет угрозы засудить нас? – спросил Грэй.

– В этом нет нужды, Грэй. Материал и так занимает уже всю первую страницу. Может быть, потом.

Раздался стук в дверь, и вошел Краутхаммер.

– Войлз хочет вас видеть, – сказал он Фельдману.

– Тащите его сюда.

Грэй быстро встал, и они с Дарби прошли к окну. Солнце садилось, и тени стали длиннее. По улице медленно двигался поток автомобилей. Обрубка и банды его сообщников не было видно. Но они находились там и, без сомнения, поджидали ее, чтобы предпринять последнюю попытку убить ее и тем самым либо не допустить разглашения, либо просто отомстить ей. Грэй сказал, что у него есть план, как выбраться из здания без перестрелки, когда настанет пора уходить. Подробностей он не раскрыл.

Войлз вошел с Льюисом К. О. Фельдман представил их Грэю и Дарби. Войлз подошел к ней с улыбкой на лице и посмотрел прямо в глаза.