Дело о пеликанах

– Я думаю, да. Мы приведем ваши слова о том, что дело было лично передано Флетчеру Коулу, заявление которого о том, что Маттис дал президенту 4,2 миллиона, мы тоже поместим. Да, я думаю, что господин Коул заслуживает того, чтобы его фотография находилась на первой странице вместе со всеми другими.

– Я тоже так думаю, – сказал Войлз. – Если мой человек будет здесь в полночь, смогу ли я получить несколько экземпляров выпуска?

– Конечно, – сказал Фельдман. – А зачем?

– Я хочу лично доставить их Коулу. Я хочу в полночь постучать в его дверь, увидеть его в пижаме и швырнуть газету ему в лицо. Затем я хочу ему сказать, что вскоре вернусь с вызовом на заседание Большого жюри, а потом с повесткой в суд. А там уж недолго останется ждать, когда я вернусь к нему с наручниками.

Он говорил это с таким удовольствием, что им стало не по себе.

– Я рад, что вы не держите зла, – сказал Грэй.

Один только Кин оценил эту шутку.

– Вы думаете, что он будет привлечен к суду? – задал невинный вопрос Краутхаммер.

Войлз вновь взглянул на Дарби.

– Он слетит вместо президента. Он добровольно пойдет под расстрел, чтобы спасти своего босса.

Фельдман сверился с часами и отодвинулся от стола.

– Могу я попросить об одолжении? – спросил Войлз.

– Конечно. О каком?

– Мне бы хотелось остаться на несколько минут наедине с мисс Шоу. Если, конечно, она не возражает.

Все посмотрели на Дарби, которая пожала плечами.

Редакторы и Льюис К. О. дружно встали и вышли из зала. Дарби взяла руку Грэя и попросила его остаться. Они сели за стол напротив Войлза.

– Я хотел поговорить наедине, – сказал Войлз, глядя на Грэя.

– Он остается, – сказала Дарби. – Это не для протокола.

– Очень хорошо.

Она нанесла ему удар:

– Если вы собираетесь устроить мне допрос, я буду говорить только в присутствии моего адвоката.

Он затряс головой:

– Ничего подобного. Мне просто интересно знать, что вы будете делать дальше.

– Почему я должна вам это говорить?

– Потому что мы можем помочь.

– Кто убил Гэвина?

Войлз заколебался:

– Не для печати?

– Не для печати, – сказал Грэй.

– Я скажу вам, кто, по нашему мнению, его убил, но прежде скажите, сколько раз вы разговаривали с ним перед его смертью?

– Я разговаривала с ним несколько раз за выходные. Мы должны были встретиться в прошлый понедельник и уехать из Нового Орлеана.

– Когда вы говорили с ним в последний раз?

– В воскресенье вечером.

– И где он находился?

– В своем номере в «Хилтоне».

Войлз глубоко вздохнул и посмотрел в потолок.

– И вы обговаривали с ним вашу встречу в понедельник?

– Да.

– Вы встречались с ним прежде?

– Нет.

– Вереека убил тот самый человек, с которым вы держались за руки, когда ему разнесли череп.

Дальше она боялась спрашивать. За нее это сделал Грэй.

– Кто это был?

– Великий Камель.

Она задохнулась и закрыла глаза, пытаясь что-то сказать, но у нее не получалось.

– Все это довольно запутано, – сказал Грэй, стараясь сохранять спокойствие.

– Да, довольно. Камеля убил оперативник, нанятый ЦРУ. Он находился на месте происшествия, когда был убит Каллаган, и, я думаю, он вступал в контакт с Дарби.

– Руперт, – тихо произнесла она.

– Это, конечно, не настоящее его имя, но пусть будет Руперт. У него таких имен не меньше двадцати, наверное. Если это тот, о котором я думаю, то он англичанин и очень надежный парень.

– Вы представляете, насколько это все запутано? – спросила она.

– Могу представить.

– Почему Руперт оказался в Новом Орлеане? Почему он следил за ней? – спросил Грэй.

– Это очень длинная история, и ее подробности мне не известны. Я стараюсь держаться от ЦРУ на расстоянии, поверьте. У меня достаточно своих забот. Эта история возвращает нас к Маттису. Несколько лет назад ему понадобились деньги, чтобы двинуть вперед свой грандиозный проект. Часть его он продал правительству Ливии. Я не уверен в законности сделки, но ЦРУ им занялось. Очевидно, они наблюдали за Маттисом и ливийцами с большим интересом и, когда начался судебный процесс, взяли его на контроль. Я не думаю, что они подозревали Маттиса в убийстве верховных судей, но Боб Глински получил экземпляр вашего маленького дельца всего через несколько часов после того, как мы доставили его в Белый дом. Оно было передано ему Флетчером Коулом. Я не имею понятия, кому Глински рассказал о деле, но слух просочился, и через сутки Каллаган был мертв. А вам, моя дорогая, очень повезло.

– Тогда почему я не чувствую себя счастливой? – сказала она.

– Это не объясняет роли Руперта, – заметил Грэй.

– Не берусь утверждать, но подозреваю, что Глински немедленно послал Руперта следить за Дарби. Я думаю, что дело с самого начала напугало Глински гораздо сильнее, чем всех остальных. Он, вероятно, направил Руперта по ее следу частично для наблюдения и частично для защиты. Затем взорвался автомобиль, и Маттис неожиданно выдал себя, подтвердив правоту фактов, изложенных в деле. По какой другой причине надо было убивать Каллагана и Дарби? У меня есть основания считать, что через несколько часов после взрыва в Новом Орлеане появились десятки людей ЦРУ.

– Но зачем? – спросил Грэй.