Дело о пеликанах

Коул указал им на диван, а сам сел напротив за кофейный столик. Его пиджак был застегнут на все пуговицы, а галстук повязан безупречно. Он никогда не расслаблялся. Исту приходилось слышать удивительные вещи о его привычках. Он работал по двадцать часов в сутки семь дней в неделю, не пил ничего, кроме воды, и питался в основном из автоматов в подвале здания. Он мог читать, как компьютер, и часами ежедневно просматривать служебные записки, доклады, корреспонденцию и горы подготовленных законопроектов. Память у него была отменной. Вот уже неделю они приходили в этот кабинет с ежедневными докладами о ходе расследования и вручали их Коулу, который проглатывал их и держал в памяти до следующей встречи. Если они допускали ошибку в чем-либо, он буквально терроризировал их. Его ненавидели, но не могли не уважать. Как работник он был выше и трудолюбивее их. И он знал это.

Он пребывал в самодовольном одиночестве в стенах Овального кабинета. Его босс был в отъезде, позируя перед камерами, но реальная власть оставалась здесь и правила страной.

Льюис положил на стол толстую пачку листов доклада за последние сутки.

– Есть что-нибудь новое? – спросил Коул.

– Возможно. Французские полицейские, просматривая, как обычно, пленку, отснятую контрольными камерами в парижском аэропорту, опознали, как им кажется, одно лицо. Они сличили пленку с материалом, отснятым двумя другими камерами в зале под разными углами, и затем сообщили в Интерпол. Лицо замаскировано, но Интерпол считает, что это Камель, террорист. Я уверен, что вы слышали о…

– Я слышал.

– Они изучили всю пленку и пришли к убеждению, что он сошел с самолета, прибывшего беспосадочным рейсом из Далласа в среду, примерно через десять часов после того, как было обнаружено тело Джейнсена.

– «Конкорд»?

– Нет, самолет авиакомпании «Юнайтед». Судя по времени съемки и местам расположения видеокамер, они могут следить за всеми выходами.

– А Интерпол связался по этому поводу с ЦРУ?

– Да. Они имели разговор с Глински примерно в час дня.

На лице Коула не отразилось ничего.

– Насколько они уверены?

– На восемьдесят процентов. Он мастер заметать следы, путешествовать таким образом несколько не в его правилах. Поэтому здесь есть в чем усомниться. Мы приложили фотографии и справку для президента. Честно говоря, изучив фото, я не могу сказать что-то определенное. Но Интерпол знает его.

– Он не так уж охотно фотографировался все эти годы, не так ли?

– Да, иначе мы бы знали об этом. К тому же, по слухам, он каждые два-три года ложится под нож, чтобы сделать пластическую операцию и изменить свое лицо.

Коул с минуту раздумывал.

– О’кей. Что, если это Камель, и что, если он связан с убийствами? Что это значит?

– Это значит, что мы никогда не найдем его. В настоящее время он активно разыскивается девятью странами, включая Израиль. Это значит, что кто-то заплатил ему кучу денег, чтобы он применил свой талант здесь. Мы всегда говорили, что это был профессиональный убийца или убийцы, которые скрылись, пока тела еще не успели остыть.

– Это мало что значит.

– Можно сказать, так.

– Отлично. Что у нас есть еще?

Льюис посмотрел на Эрика Иста.

– Ну, у нас есть обычная ежедневная сводка.

– Они довольно пустые последнее время.

– Да, это так. У нас триста восемьдесят агентов работают по двенадцать часов в день. Вчера они опросили сто шестьдесят человек в тридцати штатах. Мы…

Коул остановил его, подняв руку:

– Не стоит. Я прочту это в сводке. Достаточно сказать, что ничего нового нет.

– Вот только один маленький нюанс. – Льюис посмотрел на Эрика Иста, который держал в руках копию изложения дела.

– Что это? – спросил Коул.

Ист заерзал в нерешительности.

Дело весь день шло по инстанциям вверх, пока его не прочитал и не одобрил Войлз. Он отнесся к нему как к выстрелу с дальним прицелом, не заслуживающему серьезного внимания. Однако в деле упоминался президент, и ему понравилась идея о том, чтобы заставить Коула и его босса попотеть. Он дал указание Льюису и Исту передать дело Коулу и преподнести его как важную версию, которую Бюро воспринимает всерьез. Впервые за неделю Войлз улыбался, когда говорил о том, как идиоты из Овального кабинета бросятся в укрытие, когда прочтут это маленькое дело. «Сыграем с ними такую шутку, – сказал Войлз, – скажите им, что мы намерены выделить на это дело двадцать агентов».

– Эта версия выплыла на поверхность в последние сутки и заинтриговала директора. Он боится, что она может навредить президенту.

Ни один мускул не дрогнул на каменном лице Коула.

– Каким образом?

Ист положил дело на стол:

– Здесь все изложено.

Коул бросил взгляд на дело, затем изучающе посмотрел на Иста.

– Отлично. Я прочту его потом. У вас все?

Льюис встал и застегнул пиджак.

– Да, мы пойдем.

Коул проводил их до двери.

Фанфар не было, когда самолет ВВС № 1 приземлился на авиабазе Эндрюс вскоре после девяти. Первая леди находилась в благотворительной поездке, поэтому, когда президент сходил с трапа и направлялся к своему лимузину, его не приветствовали ни друзья, ни члены семьи. Его ждал Коул. Президент опустился на мягкое сиденье.