Дело о пеликанах

В это ясное и прохладное субботнее утро Первая леди находилась во Флориде, где собирала деньги с богатых. Президент хотел поспать подольше, а затем, когда проснется, поиграть в гольф. Но времени было только семь, а он уже сидел за рабочим столом и слушал, как Флетчер Коул настоятельно рекомендует сделать то-то и то-то. Накануне Коул беседовал с генеральным прокурором Ричардом Хортоном и сейчас был встревожен.

Открылась дверь, и вошел Хортон. Они обменялись рукопожатием, Хортон сел напротив. Коул встал рядом, вызвав тем самым раздражение у президента. Хортон говорил скучно, но искренне. Он не был тупым или меланхоличным, просто сначала думал, а затем уже делал. Он задумывался над каждым словом, прежде чем произнести его. Его преданность президенту не вызывала сомнений, и на его здравомыслие можно было полагаться.

– Мы серьезно рассматриваем вопрос об официальном изучении Большим жюри гибели Розенберга и Джейнсена, – мрачно заявил он. – В свете того, что произошло в Новом Орлеане, мы считаем, что оно должно быть предпринято немедленно.

– ФБР ведет расследование, – сказал президент. – У них занимаются этим делом три сотни агентов. Зачем нам в него вмешиваться?

– Они расследуют дело о пеликанах? – спросил Хортон.

Ответ ему был известен. Он знал, что Войлз находится в этот момент в Новом Орлеане с сотнями агентов. Ему было известно, что они опросили сотни людей и собрали горы бесполезных показаний. Он также знал, что президент просил Войлза воздержаться от расследования и что Войлз докладывал ему не все.

Хортон никогда не упоминал про дело о пеликанах президенту, и сам факт того, что ему было известно об этой дьявольщине, приводил президента в бешенство. Сколько еще людей знало о нем? Вероятно, тысячи.

– ФБР отрабатывает все версии, – сказал Коул. – Они дали нам его копию почти две недели назад, поэтому мы предполагаем, что они его расследуют.

Именно этого Хортон и ожидал от Коула.

– Я чувствую настоятельную потребность в том, чтобы администрация провела немедленное изучение этого дела. – Он говорил так, как будто каждое его слово записывалось, и это раздражало президента.

– Почему? – спросил он.

– А что, если дело является главным объектом внимания преступников? Если мы будем бездействовать и правда в конце концов всплывет на поверхность, то ущерб окажется невосполнимым.

– Вы действительно считаете, что в нем есть какая-то доля истины? – вновь спросил президент.

– Все это ужасно подозрительно. Первые два человека, которые его видели, мертвы, а тот, кто его составил, исчез. Оно совершенно логично, если кто-то действительно имел намерения убрать некоторых судей Верховного суда. Других, более очевидных подозреваемых не существует. Как я слышал, ФБР оказалось в тупике. Да, это дело надо расследовать.

У Хортона утечки случались даже чаще, чем в Белом доме, и Коула охватывал ужас при одной мысли о том, что этот клоун соберет Большое жюри и начнет вызывать свидетелей. Сам Хортон был честным человеком, но в его министерстве юстиции было полно сотрудников, которые не держали язык за зубами.

– Не кажется ли вам это несколько преждевременным? – спросил Коул.

– Я так не считаю.

– Вы просматривали утренние газеты? – поинтересовался Коул.

Помнится, Хортон бросил взгляд на первую страницу «Пост» и прочел спортивный раздел. Это была суббота, в конце концов. Он слышал, что Коул прочитывал восемь газет до рассвета, поэтому ему не понравился вопрос.

– Я прочел пару газет, – сказал он.

– Я просмотрел несколько, – скромно заметил Коул, – но ни в одной из них не встретил ни слова о двух убитых адвокатах, студентке, или о Маттисе, или о чем-либо, связанном с этим делом. Если вы начнете официальное расследование в настоящий момент, оно тут же попадет на первые полосы газет и не будет с них сходить в течение месяца.

– Вы считаете, что все утихнет само собой?

– Вполне возможно. По очевидным причинам мы надеемся.

– Мне кажется, что вы слишком большой оптимист, господин Коул. Мы обычно не сидим и не ждем, когда пресса проведет расследование за нас.

Коул чуть было не расхохотался при этом заявлении. Он улыбнулся президенту, стрельнув в его сторону глазами, и Хортон начал краснеть.

– Что будет плохого, если мы подождем с неделю? – спросил президент.

– Ничего, – тут же вставил Коул.

Вот так быстро было решено подождать с неделю, и Хортон это предвидел.

– Через неделю все может пойти кувырком, – сказал он не очень уверенно.

– Подождите неделю, – приказал президент. – Мы встретимся здесь в следующую пятницу и решим, как нам поступить. Я не говорю «нет», Ричард, просто подожди семь дней.

Хортон пожал плечами. Это было больше, чем он ожидал. Он прикрыл свой тыл. Он пройдет прямо в свой кабинет и продиктует большую записку, где будет детально изложено все, что он сможет сохранить в памяти об этом совещании, и его шея будет защищена.

Коул шагнул вперед и вручил ему лист бумаги.

– Что это?

– Еще несколько имен. Вы знаете их? – Это был список любителей пернатых, включающий четырех слишком либеральных судей, как требовал план чрезвычайных действий.