Дело о пеликанах

— А я говорю, мы возьмемся за это, — сказал Кротхэммер. — Если же нет, то “Таймс” утрет нам нос.

— Мы не может огласить эту историю, — повторил Грей.

— Но почему? — спросил Кротхэммер.

— Потому что я не собираюсь об этом писать, а если за это здесь возьмется кто-нибудь другой, тогда мы потеряем девушку. Неужели не понятно? Может быть, как раз в эту минуту она подумывает о том, не прыгнуть ли ей в самолет и удрать из страны, и стоит нам сделать хоть один неверный ход, как она улетит.

— Но ведь она уже проболталась, — сказал Кин.

— Я дал ей слово, что не буду писать об этой истории до тех пор, пока не соберу весь материал и можно будет назвать имя Маттиса. Вот и все.

— Ты используешь ее, да? — спросил Кин.

— Она мой информатор. Но ее нет в городе.

— Если письмо у “Таймс”, то они знают и о Маттисе, — заметил Фельдман. — А если они знают о Маттисе, то, держу пари, что они копают как черти, чтобы удостоверить подлинность письма. Что, если они нас обойдут?

Кротхэммер замычал от возмущения.

— Мы что, так и будем сидеть и упустим интереснейшее дело за последние двадцать лет? Повторяю, нужно огласить то, что есть. Это пока очень поверхностно, но уже сейчас это история что надо.

— Нет, — заявил Грей. — Я не буду писать, пока не соберу весь материал.

— И сколько же времени тебе потребуется? — спросил Фельдман.

— Недели, может быть, хватит.

— У нас нет недели, — сказал Кротхэммер.

Грей был в отчаянье.

— В таком случае я выведаю, чем располагает “Таймс”. Дайте мне двое суток.

— Они готовятся что-то огласить завтра или в воскресенье, — повторил Фельдман.

— Пусть оглашают. Держу пари, это будет та же статья и, вероятно, с теми же мерзкими снимками. У вас, ребята, слишком богатое воображение. Вы допускаете, что у них есть копия дела, а на самом деле, их автор ее в глаза не видел. У нас ее тоже нет. Так давайте подождем и прочтем их статейку, а затем примем решение.

Редакторы переглянулись. Кротхэммер выглядел расстроенным, а Кин озадаченным. Но боссом был Фельдман, и решал он.

— Хорошо! Если они что-нибудь огласят утром, мы встретимся здесь в полдень и все обсудим, — сказал он.

— Отлично! — Грей был уже у двери.

— Ты бы пошевеливался, Грентэм, — бросил ему вслед Фельдман. — Мы не сможем слишком долго ждать.

Грентэм вышел из офиса.

Глава 33

Лимузин медленно продвигался по запруженной машинами окружной Бэлтвэй. Было темно, и Мэтью Барр читал, придвинувшись к лампочке в потолке салона. Коул потягивал перье и следил за потоком машин. Он помнил письмо наизусть и мог бы просто пересказать его Барру, но хотелось видеть его реакцию.

Однако Барр никак не реагировал, пока не добрался до фотографии, но и тогда лишь слегка покачал головой. Он положил фото на сиденье и минуту раздумывал.

— Скверно, — коротко бросил он. Коул что-то промычал.

— Насколько это все достоверно? — спросил Барр.

— Я и сам хотел бы знать.

— Когда это попалось тебе на глаза?

— Во вторник на прошлой неделе. Пришло из ФБР в одном из их ежедневных отчетов.

— И что по этому поводу сказал Президент?

— Нельзя сказать, чтобы он был в восторге, но и тревожиться не было причин. Мы думали, что это всего лишь еще один выстрел наугад в темноте. Он говорил об этом с Войлсом, и тот согласился пока не заниматься этим вопросом. Но теперь я в этом не уверен.

— А не просил ли Президент Войлса дать задний ход? — задумчиво спросил Барр.

— Да.

— Похоже, они хотят воспрепятствовать правосудию, если, конечно, допустить, что это письмо подлинно.

— И что тогда?

— Тогда у Президента будут проблемы. У меня была одна судимость за препятствование правосудию, так что я знаю. Это как мошенничество с почтой. Все как на ладони и легко доказать. А ты там есть?

— А ты как думаешь?

— Думаю, тогда у тебя тоже проблемы.

Они замолчали, глядя на поток машин. Коул обдумывал это с точки зрения препятствования правосудию, но ему хотелось узнать мнение Барра. Его не волновало возбуждение уголовного дела. Президент имел краткую беседу с Войлсом, попросил его пока поискать в другом месте, больше ничего. Не похоже на работу уголовников. Но Коул был сильно обеспокоен перевыборами, а скандал с участием такого важного спонсора, как Мат-тис, был бы просто катастрофой. Эта мысль точила его как червь: человек, которого лично знал Президент и у которого он брал миллионы, заплатил деньги за убийство двух судей Верховного суда, чтобы его приятель Президент мог назначить более удобных людей на судебные кресла и в итоге можно было качать нефть. Вот уж демократы порадуются! В каждом подкомитете Конгресса начнутся слушания. Это стало бы темой всех газет на целый год. Департамент юстиции вынужден будет провести расследование. Коул вынужден будет взять вину на себя и уйти в отставку. Черт, да все в Белом доме, кроме Президента, должны будут уйти! Это был кошмар ужасающих масштабов.

— Необходимо узнать, правда ли то, о чем говорится в деле, — сказал Коул, глядя в окно машины.

— Раз начали умирать люди, значит, правда. Ты можешь назвать мне более вескую причину для убийства Каллахана и Верхика?

Другой причины не было, и Коул знал это.