Дело о пеликанах

— Я хочу, чтобы ты что-нибудь сделал.

— Например, нашел девушку.

— Нет. Она либо мертва, либо прячется где-нибудь в пещере. Я хочу, чтобы ты поговорил с Маттисом.

— Я уверен, его имя есть в телефонной книге!

— Ты можешь его найти. Нам надо выйти на него так, чтобы Президент об этом ничего не узнал. В первую очередь надо установить, какая доля правды во всем этом.

— И ты думаешь, Виктор раскроется и выложит мне свои секреты?

— Да, пусть не сразу. Ты ведь не полицейский, не забывай. Предположим, это правда, и он думает, что его вот-вот раскроют. Он в отчаянии, и он убивает людей. Что, если ты скажешь ему, что у прессы есть материал, и что близка развязка, и что если он хочет исчезнуть, то сейчас самое время? Ты приехал к нему из Вашингтона, понимаешь? Прямо оттуда, от Президента, или пусть он так думает. Он тебя послушает.

— Хорошо. Допустим, он скажет мне, что все это правда. Что это нам даст?

— У меня есть кое-какие мысли, из области того, как выходить из потасовки с минимальными потерями. Первое, что мы сделаем, это немедленно назначим в Верховный суд двух любителей природы. Ну, этих радикалов, пекущихся о птичках. Это покажет всем, что в глубине души мы маленькие добренькие защитники окружающей среды. И тем самым мы сокрушим Маттиса вместе с его нефтяными месторождениями, и все такое. Мы смогли бы это провернуть за считанные часы. Практически одновременно Президент вызовет Войлса и Генерального прокурора и потребует расследования по делу Маттиса. Мы организуем утечку информации, чтобы дело попало каждому репортеру в городе, а сами ляжем на дно и слиняем под шумок.

Барр улыбался, явно в восторге от такой перспективы.

А Коул продолжал:

— Пусть это не очень этично, но это гораздо лучше, чем сидеть и ждать в надежде, что дело окажется фикцией.

— А как объяснить эту фотографию?

— Тут уж ничего не поделаешь. Какое-то время она будет портить нам жизнь, но ведь это было семь лет назад, а рехнуться может любой. Мы изобразим дело так, будто бы Маттис в те годы был примерным гражданином, а маньяком стал позже, сейчас.

— Да, сейчас он маньяк.

— Да. Сейчас он как раненый пес, загнанный в угол. Ты должен убедить его свернуться калачиком на коврике и заскулить. Я думаю, он тебя послушает. Я думаю, от него мы узнаем, правда ли это.

— Хорошо, но как я его найду?

— Мой человек как раз над этим работает. Использую некоторые каналы, и мы выйдем на него. Будь готов выехать в воскресенье.

Барр по-прежнему улыбался, глядя в окно. Ему бы хотелось встретиться с Маттисом. Коул не спеша потягивал свою воду.

— На Грентэма есть что-нибудь?

— Ничего существенного. Мы прослушиваем его и наблюдаем, но ничего стоящего. Говорит по телефону со своей матерью и с парой девиц, так, ерунда, докладывать не о чем. Много работает. В среду уезжал из города и в четверг вернулся.

— Куда он ездил?

— В Нью-Йорк. Наверное, работает над какой-нибудь статьей.

* * *

Клив должен был стоять на углу Роуд Айленд и Шестой авеню точно в 10 вечера, но его там не было. А Грей должен был мчаться вниз по Роуд Айленд, пока Клив не поравняется с ним, так что если действительно кто-нибудь следил за ним, то подумал бы, что он просто водитель-лихач. Он мчался вниз по Роуд Айленд, пересек Шестую на скорости пятьдесят миль в час, ища глазами голубые огни полицейской мигалки. Но их не было. Он развернулся и через пятнадцать минут вновь мчался как угорелый вниз по Роуд Айленд. Наконец-то! Он увидел синий свет мигалки и остановился у обочины.

Но это был не Клив. Это был белый полицейский в очень раздраженном состоянии духа. Он резко потребовал водительские права Грея, проверил их и спросил, не пьян ли он.

— Нет, сэр, — сказал Грей.

Полицейский выписал штраф и с достоинством протянул его Грею, сидевшему за рулем. Грей все еще тупо смотрел на квитанцию, когда услышал голоса, раздававшиеся со стороны заднего бампера. Появился еще один полицейский и стал о чем-то препираться с первым. Это был Клив, и он хотел, чтобы белый полицейский отменил штраф, но тот объяснил, что квитанция уже выписана и что только сумасшедший ездит на скорости 60 миль в час по перекресткам. Клив сказал, что водитель — его приятель. Тогда научи его ездить, пока он не убил кого-нибудь, сказал белый полицейский, сел в свою патрульную машину и отъехал прочь.

Клив весело хихикал, заглядывая в окошко к Грею.

— Извините, — сказал он с улыбкой.

— Это все из-за тебя!

— А ты снижай скорость в следующий раз.

Грей швырнул талон на дорогу.

— Нужно срочно поговорить. Ты сказал, что Садж слышал, как ребята из Западного крыла говорили обо мне. Это верно?

— Да.

— Хорошо. Мне нужно узнать от Саджа, говорили ли они о других репортерах, особенно из “Нью-Йорк таймс”. Мне нужно знать, кого они еще считают замешанным в эту историю.

— И это все?

— Да. Но мне нужно это как можно быстрее.

— Следи за скоростью, парень! — сказал Клив громко и пошел к своей машине.

* * *