Дело о пеликанах

Они не ожидали, что она объявится в Вашингтоне. Это умная девочка, она бежит от неприятностей, а не ищет их. И чего уж они совсем не ожидали, так это того, что она свяжется с репортером. Это не приходило им в голову, а теперь казалось так логично. Ситуация была более чем критическая.

Пятнадцать тысяч были переведены с ее счета на его счет, и вот Снеллер опять за работой. С ним были двое. Еще один частный реактивный самолет был на пути из Майами. Он незамедлительно попросил выделить ему еще десять человек. Если им и придется поработать, то быстро. Нельзя терять ни секунды.

Снеллер был настроен не очень оптимистично. Когда Хамел был в их команде, все казалось выполнимым. Он убил Розенберга и Дженсена так чисто, а затем исчез, не оставив никаких следов. А теперь он мертв, получив пулю в лоб из-за какой-то маленькой недотроги-студентки.

Дом Морганов находился в уютном предместье в Александрии.

Район был богатый, население преимущественно молодое, в каждом дворике двухколесные и трехколесные велосипеды.

На дорожке у дома стояли три машины. На одной был номер штата Огайо. Грей позвонил в дверь и окинул взглядом улицу. Ничего подозрительного.

Пожилой человек слегка приоткрыл дверь.

- Да? - мягко сказал он.

- Я Грей Грентэм из "Вашингтон пост", а это моя ассистентка - Сара Джэкобс.

Дарби постаралась улыбнуться. Грей продолжал:

- Мы хотели бы поговорить с миссис Морган.

- Не думаю, что это возможно.

- Пожалуйста. Это очень важно. Он внимательно посмотрел на них.

- Подождите минутку.

Закрыл дверь и исчез. Дом был с узким деревянным крыльцом, над которым была небольшая веранда. Они стояли в темноте, и их не было видно с улицы. Мимо медленно проехала машина. Дверь открылась.

- Я Том Купчек, ее отец. Она не хочет говорить. Грей понимающе кивнул.

- Это займет не более пяти минут, я обещаю. Он поднялся на крыльцо и закрыл за собой дверь.

- Вы, наверное, плохо слышите. Я сказал, она не хочет говорить.

- Я слышал, мистер Купчек. И уважаю ее право на частную жизнь. Я знаю, через что ей пришлось пройти.

- Это с какого же времени вы, репортеры, стали уважать право людей на частную жизнь?

Мистера Купчека, очевидно, было очень легко вывести из равновесия. Еще чуть-чуть, и он взорвется.

Грей сохранял спокойствие. Дарби слегка подалась назад. На ее долю за этот день выпало и так слишком много скандалов.

- Ее муж три раза звонил мне перед смертью. Я говорил с ним по телефону, и я не верю, что это случайное убийство, совершенное уличными грабителями.

- Он мертв. Моя дочь расстроена. Она не хочет говорить. А теперь выматывайтесь отсюда.

- Мистер Купчек, - теплым тоном сказала Дарби. - У нас есть основания полагать, что ваш зять был свидетелем высокоорганизованной преступной деятельности.

Услышав это, старик слегка поутих и уставился на Дарби:

- Правда? Что ж, вы ведь не можете расспросить об этом его. А моя дочь ничего не знает. У нее был тяжелый день, и сейчас она приняла лекарство. Уходите.

- А завтра мы сможем ее увидеть? - спросила Дарби.

- Вряд ли. Но можете позвонить. Грей протянул ему визитную карточку:

- Если она захочет говорить, позвоните по номеру на обратной стороне карточки. Я остановился в отеле. А завтра около полудня я позвоню сам.

- Да, сначала позвоните. А сейчас уходите. Вы уже и так расстроили ее.

- Простите, - сказал Грей.

Они спустились с крыльца. Мистер Купчек открыл дверь и продолжал смотреть им вслед. Грей оглянулся.

- Какие-нибудь другие репортеры звонили или заходили к вам?

- Целая куча звонила на следующий день после то-то, как его убили. Хотели разной там информации. Хамы!

- А за последние несколько дней никого?

- Никого. Уходите.

- Кто-нибудь из "Нью-Йорк таймс"?

- Нет. - И он захлопнул дверь.

Они поспешили к машине, припаркованной через четыре дома вниз по улице. На улице не было ни одной машины. Грей попетлял среди коротких улиц предместья и покинул район. Он все время посматривал в зеркало, пока не убедился, что хвоста нет.

- С Гарсиа кончено, - сказала Дарби, когда они выехали на Триста девяносто пятую и направились в сторону города.

- Еще нет. Завтра сделаем еще одну последнюю попытку, и, может быть, она заговорит.

- Если она что-нибудь знает, ее отец тоже знает. А если он знает, почему не захотел помочь? Грей, здесь ничего нет.

Это было вполне логично. Несколько минут они ехали в полной тишине. Начинала сказываться усталость.

- Через пятнадцать минут мы можем быть в аэропорту, - сказал он. - Я оставляю тебя там, и через полчаса тебя уже здесь не будет. Садись на любой самолет, просто исчезни.

- Уеду завтра. Мне надо немного отдохнуть, и я хочу подумать, куда ехать. Спасибо тебе.

- Ты чувствуешь себя в безопасности? В данный момент - да. Но это такое дело, что все может измениться за считанные секунды.

- Я бы очень хотел спать у тебя в комнате сегодня ночью. Как в Нью-Йорке.

- В Нью-Йорке ты не спал у меня в комнате. Ты спал на диване в прихожей. Она улыбалась, и это был добрый знак.

Он тоже улыбался:

- Хорошо! Буду спать в прихожей.

- У меня нет прихожей.

- Так, так. А где же мне спать?