Дело о пеликанах

- Его убили неделю назад, ночью. Я думала, что он допоздна заработался, что частенько с ним бывало. Они выстрелили в него и забрали его бумажник, чтобы полиция не могла узнать, кто он. Я узнала из последних новостей, что в даунтауне убит молодой юрист, и поняла, что это Куртис. Только не спрашивайте, как они узнали, что он юрист, не зная его имени. Все эти неясности, всегда сопровождающие убийство, - все это очень странно.

- Почему он задерживался на работе?

- Он работал по восемьдесят часов в неделю, а иногда и больше. В "Уайт и Блазевич" потогонная система. Они стараются убить своих сотрудников за семь лет, а если это им не удается, они делают их пайщиками. Куртис ненавидел свою фирму. Он устал быть юристом.

- Сколько он там проработал?

- Пять лет. Он зарабатывал девяносто тысяч в год, так что он примирился.

- Вам известно, что он звонил мне?

- Нет. Отец говорил, что вы это сказали, и я всю ночь думала об этом. Что он сказал вам?

- Он так и не назвал себя. Он взял себе кодовую кличку "Гарсиа". Не спрашивайте, каким образом я узнал его настоящее имя, - это займет слишком много времени. Он сказал, что, возможно, знает кое-что об убийстве судей Розенберга и Дженсена, и хотел рассказать мне то, что знал.

- Рэнди Гарсиа был его лучшим другом в начальной школе.

- У меня было впечатление, что он что-то увидел в офисе, и, вероятно, кто-то в офисе знал, что он видел. Он очень нервничал и звонил всегда с разных телефонов. Он считал, что за ним следят. Мы договорились встретиться рано утром в субботу, но в то утро он позвонил и отменил встречу. Он был чем-то напуган и сказал, что обязан поберечь свою семью. Вы что-нибудь знаете об этом?

- Нет. Я знала, что он находится в постоянном напряжении, но он был таким все эти пять лет. Он не таскал домой служебные дрязги. Он поистине ненавидел свою работу.

- Почему?

- Он работал на банду головорезов, банду разбойников, которые за доллар с удовольствием пустят вам кровь. Они тратили тонны денег на этот мнимый фасад респектабельности, но на самом деле это подонки. Куртис был прекрасным студентом и мог выбирать работу.

Это были такие милые люди, когда вербовали его, а потом оказались настоящими монстрами. И об этике здесь говорить не приходится.

- Тогда почему он остался в фирме?

- Заработки все время росли. Год назад он уже почти ушел, но с новым местом работы что-то сорвалось. Он чувствовал себя очень несчастным, но старался держать это в себе. Я думаю, он чувствовал себя виноватым, сделав такую большую ошибку. У нас был небольшой ритуал. Когда он приходил домой, я спрашивала, как прошел день. Иногда это было в десять вечера, и тогда я знала, что был тяжелый день. Но он всегда говорил, что день прошел прибыльно. Именно это слово - прибыльно. Затем он спрашивал о ребенке. Он не хотел говорить про офис, а я не хотела об этом слышать.

Ладно, хватит о Гарсиа. Он мертв и ничего не сказал своей жене.

- Кто разбирал его рабочий стол?

- Кто-то в офисе. В пятницу они принесли всякий хлам, все аккуратно упаковано и сложено в три картонных коробки. Можете прийти посмотреть.

- Благодарю, это не нужно. Я уверен, они все уже подчистили. На какую сумму была застрахована его жизнь?

Она минуту молчала.

- А вы неглупый человек, мистер Грентэм. Две недели назад он застраховался на миллион долларов, с двойным возмещением в случае гибели в результате несчастного случая.

- Это два миллиона долларов.

- Да. Выходит так. Наверное, чего-то опасался.

- Я не думаю, что его убили грабители, миссис Морган.

- Я не могу в это поверить. - Она немного задыхалась от волнения, но быстро справилась с этим.

- Полицейские задавали вам много вопросов?

- Нет. Ведь это просто рядовое ограбление в Вашингтоне. С этим долго не возятся. Случается каждый день.

Эта страховая гарантия была весьма любопытна, но бесполезна. Грей уже устал от миссис Морган и ее монотонного голоса. Ему было жаль ее, но если она ничего не знает, то пора и попрощаться.

- Вы думаете, он что-то знал? - спросила она.

Это может длиться часами.

- Не знаю, - ответил Грей, взглянув на часы. - Он сказал, что знает что-то о тех убийствах, но больше ничего говорить не стал. Я был уверен, что мы где-нибудь встретимся, он откроется и что-то мне покажет. Но я ошибся.

- Как он мог знать что-то о тех мертвых судьях?

- Не знаю. Его звонок был для меня совершенно неожиданным.

- Если у него было что вам показать, то что это могло быть? - спросила она.

Он был репортером, и это он должен был задавать вопросы.

- Не имею никакого представления. Он не намекнул.

- Где он мог бы прятать такую вещь? - Вопрос был искренним, но действовал на нервы. И вдруг его осенило: она куда-то клонит.

- Не знаю. А где он держал свои ценные бумаги?

- У него в банке был снят ящик для актов, завещаний и всякой мелочи. Я всегда знала про этот ящик. Он сам вел все дела, мистер Грентэм. Я заглядывала в этот ящик в прошлый четверг вместе с отцом, но там не было ничего необычного.

- Но вы и не ожидали ничего необычного, не правда ли?