Дело о предубежденном попугае

— История ее романа. Она говорила… Наверно, надо быть женщиной, чтобы ее понять. Про ее жизнь. Молоденькой девчонкой она была полна романтических иллюзий. Школа, детская влюбленность, которая с ее стороны была весьма серьезной… Но для мальчика это была всего лишь забава. В моем изложении все это теряет остроту, потому что я ведь ничего не переживала, но для нее… Мальчик был само очарование. Она сумела мне показать его именно таким, каким она его видела: чистенький, симпатичный, воспитанный парнишка, любитель музыки и поэзии… То есть в нем было все то, что женщины ищут в мужчинах. Так что это был настоящий роман. Потом парень уехал в поисках работы, чтобы он мог жениться на ней, и она себя не помнила от счастья и гордости. А затем, через несколько месяцев, он вернулся назад и…

— …и влюбился в другую? — подсказал Мейсон, видя ее нерешительность.

— Нет, просто в нем появилась какая-то нахальность и развязность. Он смотрел на нее с видом победителя и уже не торопился с женитьбой. Завел себе дружков-приятелей, которые считали, что иметь идеалы немодно. У них во всем сквозил цинизм и… мне не забыть, как она это сама характеризовала, она сказала: «Кислота цинизма разъела позолоту его натуры, внутри остался голый металл».

— Что же случилось потом?

— Естественно, она разочаровалась, разуверилась в мужчинах и в любви. В том возрасте, когда девушки смотрят на мир сквозь розовые очки, она уже утратила всякие иллюзии. Она не ходила ни на танцы, ни на вечеринки, постепенно все больше и больше погружалась в мир книг. Как она сказала, от книг не рискуешь дождаться того, что они сначала завоюют твою симпатию, а потом, когда ты к ним привяжешься, наплюют тебе в душу. Ее стали упрекать в несовременности, в ограниченности, в отсутствии чувства товарищества. Подобным образом говорили о ней и те несколько молодых людей, с которыми она не пожелала сблизиться. Она не шла ни на какие компромиссы, за что заслужила прозвище «сухаря» и «ханжи». Так оно к ней и прилипло. Не забывай, шеф, она жила в маленьком городишке, где о людях судят главным образом по их репутации, которая заслоняет и подменяет подлинное существо личности.

— Так она сама говорила? — спросил Мейсон.

Делла кивнула.

— Ладно, продолжай, что случилось потом?

— Затем, когда она совершенно отказалась от мысли о любви, появился Фремонт Сейбин. В его жизненной философии на первый план выступало все прекрасное, что есть в каждой вещи, в каждом явлении. Насколько я поняла, шеф, в этом человеке был тот самый идеализм, который она боготворила в том мальчике. Но если у парнишки это были всего лишь младенческие идеалы, неосознанные и слабые, исчезнувшие при первом же столкновении с нигилистическими взглядами друзей-приятелей, этот человек пронес свои идеи через многие жизненные испытания и разочарования. Его идеализм был своего рода конечной целью, выстраданной им философией.

— По-видимому, Фремонт Сейбин действительно был незаурядной личностью.

— Очевидно. Конечно, он сыграл с ней ужасную шутку, но…

— Я не уверен, что это было так. Можно посмотреть на случившееся с точки зрения Сейбина и понять, что он собирался сделать. Тогда ты увидишь все в правильной, не искаженной перспективе. И в свете некоторых новых  открывшихся фактов, ты убедишься, что никакого противоречия в его поступках не было. Все вполне соответствует его характеру..

— О каких новых фактах ты говоришь?

— Расскажи мне сначала все про Эллен.

— Этот человек принялся ходить в библиотеку. Она знала его только как Болдмана, безработного бухгалтера, не имеющего особых причин чувствовать дружеское расположение к миру. И, однако же, оно у него было. Он интересовался трудами по философии, книгами о социальных реформах, но больше всего его привлекали живые люди. Он просиживал целые дни в читальном зале, иногда до позднего вечера. При любой возможности он завязывал знакомства, вызывал людей на откровенность и слушал. Естественно, будучи библиотекарем, Эллен наблюдала за ним и в скором времени им заинтересовалась. Очевидно, у него был своего рода дар располагать к себе людей, а она рассказала ему почти все про себя, даже не сообразив, что она делает. И она влюбилась. Именно потому, что он был гораздо старше ее и она не предполагала ничего подобного, чувство проникло в нее и захватило полностью. Она полюбила его так горячо и искренне, что нельзя уже было отступить. И тогда она поняла, что с ней случилось… Понимаешь, шеф, она сказала, у нее было такое чувство, как будто ее душа все время поет.

— Я вижу, она наделена даром «искренне» выражать свои чувства, — заметил Мейсон, слегка прищурив глаза.