Дело о проклятых розах

Орама охватило тоскливое предчувствие. Он с трудом собрался с мыслями, чтобы начать претворять в жизнь свой план втирания в доверие к хозяйке. Но на это и не требовалось много усилий. Бирди с увлечением глотала любую наживку, готовая слушать несравненного Шабола, какую бы чушь тот ни городил. Она проводила Орама в ту самую комнату, где он однажды так бесславно напился, и предложила присесть. На этот раз в комнате царил идеальный порядок, а множество старинных безделушек, расставленных тут и там, неопровержимо свидетельствовало об увлечении хозяйки. Некоторые из них были недурны, некоторые откровенно безобразны, но все представляли несомненную ценность для коллекционера. Присутствие этих предметов помогло Ораму перевести разговор в нужное русло, а то хозяйка, воспользовавшись некоторой пассивностью гостя, стала расспрашивать его о нем самом и его семье. Орам ловко ушел от этой скользкой темы и стал чуть преувеличенно восторгаться ее экспонатами: — Дорогая госпожа Бирди, я столько наслышан о вашей коллекции. Мне все говорят, что если хочешь увидеть что-нибудь стоящее, то нужно непременно побывать у вас. Вижу, вижу, что меня не обманули. Но я также слышал, что вы крайне ревниво относитесь к своим сокровищам и никому их не показываете. Однако тут вас явно оговорили. Такую любезную и гостеприимную хозяйку еще поискать! — И Орам адресовал госпоже Бирди улыбку номер два по своей классификации.

Вообще же у него существовало несколько основных видов улыбок. Орам пронумеровал их в зависимости от частоты употребления. Номер один предназначался для первоначального знакомства и должен был очаровывать всех без разбора лиц женского пола. Номер два был нацелен только на тех дам, от которых Ораму было что-то нужно.

Третий номер, улыбка поплоше, годился для тех женщин, от которых Ораму уже ничего не было нужно и с которыми он собирался в самом скором времени распрощаться.

Улыбка номер четыре была самой нейтральной и употреблялась в качестве любезного выражения лица при общеним с потенциально полезными представителями обоих полов. И наконец, номер пять — специальное предложен ние — был сильнейшим оружием красавца и использовался только в исключительных случаях и с осторожностью, потому что после такой улыбки дамы, как правило, не выдерживали и немедленно предлагали ему свои трепетные сердца, страстные объятия и фамильные бриллианты.

Причем от всех этих даров потом стоило большого труда избавиться. Конечно, существовала и масса более мелких градаций, каждая улыбка несла в себе точную оценку качеств и степени полезности данного визави, но в целом все дежурные улыбки укладывались в эту базовую схему.

Однажды в припадке несвойственной ему рефлексии Орам даже горько подумал, что не помнит, кому в последний раз он улыбался просто потому, что ему этого захотелось.

Но эти мысли быстро выветрились, так как в целом Орама глубоко удовлетворяла собственная жизнь. Он был сам себе искренне симпатичен и считал вполне справедливым, что все люди должны относиться к нему так же. А то, что среди окружающих, питавших к нему теплые чувства, было гораздо больше женщин, нежели мужчин, он приписывал более отзывчивой женской природе.

Итак, Орам послал госпоже Бирди свою улыбку номер два, слегка сдобренную сдержанным восхищением ее талантом коллекционера и личными качествами. Где-то вторым слоем можно было прочесть некоторый интерес к хозяйке как к представительнице прекрасного пола. Именно этот слой Бирди и оценила больше всего. Она расцвела еще больше и принялась ворковать что-то про бокал легкого вина, за которым было бы удобнее обсудить все дела.

Но от этого предложения Орам неожиданно резко отказался. Чтобы загладить свою неловкость, он проникновенно заглянул хозяйке в глаза и пробормотал пару фраз насчет рекомендаций целителя, возражающего против того, чтобы он употреблял алкоголь. Но вот от чашечки чая он бы не отказался.

Бирди, немного обескураженная его резкостью, тут же оттаяла и поспешила принести дорогому гостю самого лучшего чая из своих запасов. Они перешли в другую комнату, как понял Орам, в одну из личных комнат хозяйки дома, и расположились на уютном диванчике в интимном приглушенном свете. Свет источал светильник, оформленный в виде нетопыря с большим размахом крыльев. Странноватый все-таки вкус у хозяйки, отметил про себя Орам.

— Итак, дорогая госпожа Бирди…

— Называйте меня просто Бирди, как делают все мои друзья, — прервала она, томно беря его за руку.

Орам улыбнулся ей одной из наименее теплых улыбок серии номер два и непринужденным жестом избавился от ее руки, потянувшись за чашкой.

— Хорошо, дорогая Бирди, давайте поговорим о том, что привело меня в ваш гостеприимный дом.

— Для вас, дорогой Шабол, он всегда будет гостеприимным, какие бы дела ни привели вас ко мне впредь.

— Я счастлив слышать это, потому что так редко можно встретить очаровательную женщину, которая в то же время была бы приятным собеседником и с которой тебя, как выяснилось вдруг, связывает общая страсть… к коллекционированию.