Дело о пустой консервной банке

— Это — одна из возможных ситуаций, — подтвердил Мейсон догадку девушки.

— Но, шеф, — озадаченно вздохнула Делла Стрит, — все это привносит дополнительные затруднения.

— В том-то все и дело!

— Вы считаете, что в этом замешаны Артурчик… и Опал?

— Улики, — сказал Мейсон, — как будто свидетельствуют об обратном.

— Что вы имеете в виду?

— Что сообщение на банке в таком случае теряет смысл… по отношению к убийству.

— Как это? А, понимаю. Потому что он и она были вместе. Правильно?

— Совершенно справедливо!

— И тогда, если расшифровать сообщение, — продолжала Делла Стрит с улыбкой, — это может оказаться безобидным посланием вроде: «Я люблю тебя, дорогая, несмотря ни на что». Влюбленные ведь склонны поступать так романтично, вы знаете… Или это не так?

Мейсон кивнул.

— Откровенно говоря, Делла, — продолжал рассуждать Мейсон, — если бы шифр был совсем простым, скажем, в нем сделали бы элементарную замену букв при составлении сообщения, я бы очень был удивлен, если бы он вообще имел отношение к преступлению. Но то, что мы имеем в действительности, заставляет меня придавать шифру серьезное значение. Что получается: самое очевидное и логичное не было замечено никем.

— Что именно?

— Что этот шифр — единственный ключ к опознанию лица, для которого он предназначался.

— Какой ключ?

— Тот, — сказал Мейсон, — которым владел только один человек, конечно.

— Вы имеете в виду?..

— Артура Джентри.

— Артурчика? Я думала, вы сказали, что он…

— Нет, его отца. Он и был как раз тем человеком, который спускался в подвал. Он обнаружил банку, лежавшую в ящике, и открыл ее, чтобы развести в ней краску, затем выбросил крышку. Но заметь, Делла, когда Стил заинтересовался ею, Джентри постарался крышку подменить. Та, на которой было закодировано сообщение, осталась в ящике, а ту, на которой не было, Джентри оставил на верстаке.

— Боже мой, шеф! — Глаза Деллы широко открылись. — Это же вполне очевидно теперь, когда вы так логично все проанализировали. И звучит довольно убедительно.

Мейсон подвинул к себе листок с отпечатанным текстом и снова углубился в него. Но вдруг рассмеялся.

— Что такое? — удивилась секретарь.

— Да этот код, — сказал Мейсон. — Он же очень прост!

— Вы хотите сказать, что можете прочитать сообщение? Удивлению Деллы Стрит не было границ.

Адвокат кивнул:

— Это до абсурдности просто, Делла, когда подходишь к проблеме с правильной стороны.

— С какой это правильной стороны?

— Заметь, — поднял палец Мейсон, — что использованы только первые двенадцать букв алфавита. Заметь также, что в каждом слове есть либо «А», либо «Б», причем эти «А» и «Б», где бы они ни появлялись, будут второй или третьей от конца слова. Все это в сочетании с тем, что слова состоят из пяти или шести букв, делает шифр абсолютно доступным для прочтения. Интересно, Трэгг сейчас тоже уже разгадал его содержание?..

— Не понимаю, как это, — недоумевала Делла.

— Двенадцать букв, — пояснил Мейсон. — Боже мой, да это же прямо бросается в глаза!

— Мне не бросается, — беспомощно рассмеялась девушка. — Я этого совсем не понимаю!

Мейсон отодвинул кресло.

— Делла, я сейчас выйду минут на пятнадцать — двадцать, а ты пока подумай над всем этим в мое отсутствие.

— Обычно, — сказала она, — я человек мирный. Меня не преследует мания убийства, но вы разожгли во мне любопытство, а теперь пытаетесь уйти, не сказав мне, что же говорится в этом сообщении. Я готова, мистер, напасть на вас с оружием в руках, прежде чем вы дойдете до лифта!

— Я не знаю, — поднял вверх руки, смеясь, Мейсон, — что говорится в сообщении.

— А я думала… вы же сказали… что знаете.

— Нет, я просто предположил, что решение — несложно. Однако, ради Бога, Делла, больше, чем я сказал, я не могу сказать ничего, никакой подсказки! По сути, я уже открыл тебе все.

— Вы вернетесь через двадцать минут?

— Конечно.

— И тогда скажете, что говорится в сообщении?

— Чуть погодя — да.

— А мне, значит, следует попытаться разгадать код во время вашего отсутствия?

— Надо бы!

— Какое отношение к этому имеют двенадцать букв?

— А двенадцать это сколько составляет? — спросил Мейсон.

Она нахмурилась:

— Вы имеете в виду шесть и шесть?

— Нет, не это.

— Не хотите ли вы сказать, что раз дважды два — четыре, то шесть и шесть будет двенадцать?

— Нет, совсем не это?

— Ну тогда одиннадцать и один?

Мейсон улыбнулся.

— Попробуй десять и два, — сказал он, — и ты будешь на верном пути. А если не догадаешься, то тебе придется угощать меня напитками.

Мейсон достал из стенного шкафа шляпу, расплылся в обаятельной улыбке и пошел к лифту.

Глава 7

Делла все еще сидела за столом, неистово черкая карандашом, когда вернулся Мейсон с продолговатым свертком под мышкой.

— Удалось? — с порога спросил он.

— Угу. Вот это — десять плюс два — помогло кое в чем.

— Что сумела расшифровать?

— Думаю, это можно сделать двумя способами, — ответила девушка. — Либо цифры начинаются с «А» и кончаются «К», либо они начинаются с «В» и кончаются «М».

— Они начинаются с «В» и кончаются «М», — согласился Мейсон. — Буквы «А» и «Б» не меняются.

— Откуда вы знаете?