Дело о пустой консервной банке

— И вам даже после этого не показалось, что это капкан, в который вас заманивают? Другими словами, вы не почувствовали некоторого недоверия к тому, что вам предлагалось посетить незнакомый дом и войти в него так запросто в два часа ночи, включить свет и располагаться как дома?

— Я же говорю, что в то время — нет. Позже — да.

— Насколько позже?

— Когда я добралась до дома, то стала думать о том, что мне предстоит сделать. Эта женщина сказала, что парадная дверь не будет заперта. Я решила посмотреть, была ли дверь открытой. Если да, то я вошла бы. Иначе — даже не хотела звонить…

— И когда вы дернули дверь, она была отперта?

— Да, и я вошла. В доме, казалось, никого не было. Я подумала, что надо найти ванную комнату.

— В чем хотела признаться миссис Пэрлин?

— Она ничего не говорила… То есть та, которая звонила мне, ничего по этому поводу не сказала. Она просто поставила меня в известность, что Сара велела передать мне: мол, она хочет признаться и попросить прощения.

— Попросить у вас прощения?

— Да.

— И вам совершенно неизвестна та женщина, которая звонила?

— Нет. Она сказала, что Сара занята и…

— Да. Вы об этом уже говорили… Но не намекала ли эта женщина вам о том, кто она сама?

— Нет. У меня сложилось такое впечатление, что она работает официанткой в каком-то ресторане, где Сара устроила наблюдательный пункт. Ну, знаете, где бы она могла стоять у двери и подсматривать, ожидая. Вот и по телефону она сказала, что Сара стоит у окна и смотрит, не обманет ли ее тот человек, которому она звонила перед тем, как связаться со мной.

— У вас есть своя машина?

— Да. То есть… нет, она не моя. Просто машина, которой я пользуюсь, когда мне надо.

— И вы оставили ее в полуквартале от этого дома, выше по склону?

— Да.

— Она вам ясно сказала — поставить ее за домом, выше по склону, так?

— Да, так.

— Смерть наступила мгновенно после выстрела, — констатировал Мейсон. — Пульс совершенно не прощупывается. По расположению раны и направлению пули можно сказать, что она не мучилась, даже не успела осознать… Но почему она совершила это самоубийство?

— Я же говорю, мистер, что не знаю.

— А почему вы не можете рассказать всей правды полиции?

— Потому что… потому что у меня ужасный сумбур в голове, мистер Мейсон. Сара была единственной, кто мог бы поручиться за меня в случае… ну, в случае, если бы полиции удалось что-то раскрыть.

— И вы хотите, чтобы я сделал вид, будто ничего не произошло. — Мейсон широким жестом обвел комнату, посмотрел на труп миссис Пэрлин. — Только ради того, чтобы оградить вас от допроса полиции?

— Это ничему не послужит помехой, мистер Мейсон, если вы сделаете для меня благое дело, — сказала она. — Все равно уже ничем не помочь случившемуся, не изменить ничего.

Мейсон, задумавшись, изучающе посмотрел на Опал. Наконец спросил ее:

— А эта миссис Пэрлин, у нее что — солидный опыт работы в качестве экономки? Или когда-то у нее, возможно, были свои деньги, а потом ее постигла неудача, и ей после этого пришлось идти работать экономкой?..

— Нет, насколько я знаю, она долгие годы работала экономкой. Помню, я заглядывала в ее профессиональную учетную карточку, когда мистер Хоксли нанимал ее на работу.

Мейсон вернулся по коридору обратно в столовую. Руки — глубоко в карманах, голова — вперед. Санли последовала за ним с опаской и немой мольбой в глазах. Неожиданно Мейсон обернулся.

— Понимаете ли, о чем просите? — сурово спросил он.

Она ничего не ответила.

— Вы просите о невозможном — замолчать преступление! — возмущался Мейсон. — Чтобы я подставил свою шею в петлю!.. И вы это делаете с таким невинным видом, будто спрашиваете, могу ли я купить вам мороженого или поставить свой автограф в вашем альбоме!

Она продолжала смотреть на него с немой мольбой. Ее руки потянулись, чтобы коснуться рукава его пальто.

— Если я выйду из этого дома, — сказал Мейсон, — и не позвоню в полицию, то сяду в большую лужу. Вы просто берете меня за глотку. Так скажите хотя бы, насколько глубоко вы замешаны в этом деле?

Она отрицательно покачала головой.

— Ну, говорите же!

— Я вообще не имею к нему ни малейшего отношения.

— Это вы так думаете. Вы ведь звонили вчера утром в полицию, так?

— Нельзя ли поговорить в другом месте?

— Нет, нельзя, потому что нам надо поговорить сейчас же!

— Но ведь здесь опасно находиться.

— Опасно как раз другое — уйти.

— Вчера я пришла, как всегда, на работу, — нехотя начала Опал Санли. — В квартире Хоксли никого не было. Обычно миссис Пэрлин находится там почти всегда, готовит к моему приходу записи на пластинках.

— Пластинках? — переспросил Мейсон.

— Да, знаете, такие восковые пластинки, на которые наговаривается текст.

— А-а!

— На этот раз я ничего не нашла. И самой миссис Пэрлин тоже не было дома.

— А Хоксли?

— Ах, я так редко его видела! Он большую часть дня спит. Работает по ночам.

— Но все же вы видели его вчера!

— Ода.

— Продолжайте.