Дело о розовой жемчужине

- Тем не менее, - поспешно продолжил Томми, - думаю, что смогу выкроить время для поездки в Уимблдон. Какой у вас адрес?

- Лоурелс, Эджворт-роуд.

- Запишите, пожалуйста, мисс Робинсон, - бросил Томми.

Мисс Кингстон Брюс поколебалась, потом крайне негостеприимным тоном сказала:

- Что ж, будем вас ждать. Всего хорошего.

- Забавная девица, - заметил Томми, когда она вышла. - Я ее так и не раскусил.

- Уж не сама ли она украла эту вещицу? - задумчиво проговорила Таппенс. Давай, Томми, бросай свои книжки, выводи машину, и поехали. Кстати, кем ты собираешься быть? Все-таки Шерлоком Холмсом?

- Думаю, для этого мне нужно еще немного попрактиковаться, - сказал Томми. - Тебе не кажется, что с этим автобусным билетом я свалял порядочного дурака?

- Кажется, - согласилась Таппенс. - И на твоем месте, я бы не слишком наседала на эту девицу: она остра как иголка. И несчастна к тому же, бедняжка.

- Похоже, ты уже знаешь о ней все, - саркастически вставил Томми. - Не иначе, догадалась по форме носа.

- Я скажу тебе, что мы найдем в Лоурелс, - невозмутимо продолжила Таппенс. - Семейку снобов, жаждущих попасть в высшее общество... Папаша - если таковой есть - наверняка отставной военный. Девушка живет с ними, живет так же и презирает себя за это.

Томми бросил прощальный взгляд на книги, уже тщательно расставленные на полке.

- Побуду-ка, - задумчиво произнес он, - я сегодня Торндайком.

- Ни за что бы не догадалась, что это дело имеет отношение к судебной медицине, - заметила Таппенс.

- Может, и не имеет, - заявил Томми, - но я умираю от желания опробовать свою новую камеру. Мне сказали, что у нее самый лучший объектив, какой когда-либо был или еще только появится.

- Знаю я эти объективы, - отозвалась Таппенс. - Пока ты приладишь затвор, установишь нужную диафрагму и вычислишь выдержку, у тебя уже мозги набекрень, и ты мечтаешь о старом добром "Брауни".

- Только абсолютно непритязательная личность может довольствоваться старым добрым "Брауни".

- Спорим, что у меня с ним получится лучше, чем у тебя?

Томми проигнорировал вызов.

- Мне бы нужна еще эта штука, которой чистят трубку, - горестно вздохнул он. - И где их только добывают?

- Есть патентованный штопор, который тетя Араминта подарила тебе к прошлому Рождеству, - услужливо подсказала Таппенс.

- Да уж, - согласился Томми. - Я еще принял его за какое-то причудливое орудие разрушения. Забавный подарок от абсолютной трезвенницы.

- А я, - заявила Таппенс, - я буду Поултоном <Поултон/>- слуга и помощник доктора Торндайка.>. Томми смерил ее презрительным взглядом.

- Вылитый Поултон. Не можешь же ты выкидывать его штучки!

- А вот и могу. Я буду потирать руки от удовольствия. Этого должно хватить. Надеюсь, ты будешь делать гипсовые слепки следов?

Пришлось Томми смолчать. Захватив штопор, они двинулись в гараж, вывели машину и направились в Уимблдон.

Лоурелс оказался большим домом с потугами на башенки и фронтоны <Фронтон/>фасада здания, портика, колоннады, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания.>, выглядел свежевыкрашенным и был окружен аккуратными клумбами, засаженными ярко-красной геранью.

Прежде чем Томми успел позвонить, дверь открыл высокий мужчина с коротко остриженными усами и преувеличенно-военной осанкой.

- Я наблюдал за вами, - взволнованно сообщил он. - Мистер Блант, не так ли? Я полковник Кингстон Брюс. Не угодно ли пройти в мой кабинет?

Он провел гостей в маленькую комнату в самом конце дома.

- Молодой Сент-Винсент рассказывал о вашей фирме поразительные вещи. Я сам видел ваши объявления. Эта ваша гарантированная двадцатичетырехчасовая помощь - восхитительная идея. Как раз то, что нам нужно.

От всей души проклиная безответственность Таппенс, породившую эту "восхитительную идею", Томми согласился:

- Разумеется, полковник.

- Дело это крайне неприятное, сэр, крайне неприятное.

- Не будете ли вы так добры изложить факты? - предложил Томми с ноткой нетерпения в голосе.

- Конечно, конечно. Я сделаю это незамедлительно. В настоящее время положение дел таково, что у нас гостит очень старый и близкий наш друг - леди Лаура Бартон, дочь покойного графа Карроуэй. Нынешний граф, ее брат, на днях выступил в парламенте с потрясающей речью. Как я уже сказал, Лаура очень старинный и близкий наш друг. Мои американские знакомые, чета Гамильтон Бэттсов, только что приехавшие в страну, просто жаждали познакомиться с ней. "Нет ничего проще, - говорю я. - Леди Лаура остановилась в моем доме. Приезжайте к нам на выходные". Вы же знаете, мистер Блант, как эти американцы падки на титулы.

- Не только американцы, полковник, не только.