Дело о смертоносной игрушке

— Тогда, если по-прежнему считать, что последний выстрел из пистолета сделала моя подзащитная, она должна была спуститься ночью по лестнице, взять пистолет, осмотреть его и, обнаружив, что он не заряжен, снова вернуться в свою комнату, найти коробку с патронами, зарядить пистолет и только после этого поехать в загородный клуб «Сан-Себастьян», чтобы застрелить Селкирка?

— Ну, я думаю… наверное, она так и сделала.

— А откуда она могла знать, что в ее комнате хранятся патроны?

— Должно быть, нашла случайно.

— А как она догадалась, что на столике в холле остался лежать пистолет?

— Наверное, увидела, когда вышла.

— А как она узнала, что он не заряжен?

— Взяла в руки и увидела, — буркнул Дженнингс.

— А потом, значит, поднялась к себе в комнату за патронами?

— Конечно. Кстати, а почему бы вам не спросить об этом ее?

— Сейчас я спрашиваю вас.

— Я не знаю, что она делала.

— Итак, если ваша собака была ранена примерно между половиной первого и часом ночи, значит, до этого времени еще никто не обрабатывал ствол пистолета?

— Нет.

— Тогда, если пуля еще осталась в теле собаки, ее можно извлечь хирургическим путем, и по ней так же легко будет определить индивидуальные характеристики вашего пистолета, как если бы из него во время экспертизы выпустили контрольную пулю. Другими словами, пуля, засевшая в теле Ровера, сыграет роль контрольной пули.

— Понятно.

— А откуда вы знаете, что ствол пистолета не был обточен до того, как ранили собаку?

— Я… я этого не говорил.

— Ну конечно, вы этого не говорили, — подхватил Мейсон. — Вы и не могли этого сказать, потому что вы сами и обработали ствол пистолета. Вы единственный, у кого мог оказаться такой напильник. Вы единственный, кто мог знать, что Мервин Селкирк будет в клубе «Сан-Себастьян», и это вы поехали туда и застрелили его.

— Ничего подобного я не делал, — запротестовал Бартон Дженнингс. — Вы этого никогда не докажете!

Улыбка Мейсона стала еще шире:

— А для чего же еще вам потребовалось среди ночи забирать пистолет у Роберта из-под подушки?

— И вовсе не для этого! Просто я решил, что семилетнему мальчику не стоит доверять оружие!

— Тогда почему вы не забрали у него пистолет до того, как он пошел спать?

— Тогда я просто не подумал об этом.

— Вы же знали, что пистолет у него?

— Да, знал.

— Но вас это не волновало, пока вы сами не пошли спать?

— Ну, я не могу так сказать… впрочем, да, вы угадали, я встал, оделся и спустился во двор, чтобы забрать пистолет.

— Вы не разбудили жену, когда одевались?

— Нет, она спит крепко.

— Но ведь она же проснулась от выстрела?

— Не думаю. Она проснулась, когда Роберт закричал и вбежал в дом, чтобы рассказать, какой страшный сон ему приснился.

Точнее, рассказать то, что вы назвали страшным сном, — поправил его Мейсон. — На самом-то деле Роберт рассказал все именно так, как было в действительности: он проснулся оттого, что кто-то подошел к его постели, Роберт инстинктивно выхватил пистолет и спустил курок.

Бартон Дженнингс молчал.

— Ну вот и все, — сказал Мейсон. — К этому свидетелю у меня больше вопросов нет.

— У обвинения также нет вопросов, — отозвался Гамильтон Бюргер. — Могу добавить только, что, хотя во время допроса последнего свидетеля и выяснилось много ранее не известных суду и весьма любопытных фактов, одно остается неизменным — обвиняемую видели на месте преступления.

— Это утверждение свидетельницы представляется суду сомнительным, — произнес судья Кент.

— Мне бы хотелось еще раз вызвать свидетельницу Миллисент Бейли, — заявил Перри Мейсон.

— Очень хорошо. Миссис Бейли, займите, пожалуйста, место для свидетелей, — сказал судья.

— Ваша честь, я протестую, — вмешался Гамильтон Бюргер. — Свидетельницу уже допрашивали и…

— Суд имеет право вызвать свидетельницу еще раз, — возразил судья. — После показаний последнего свидетеля слова миссис Бейли предстают несколько в ином свете.

Миссис Бейли, мы ждем вас. Мистер Мейсон, вы можете приступать к допросу.

Мейсон встал:

— Миссис Бейли, вы сказали, что видели мою подзащитную между тремя и половиной четвертого утра восемнадцатого числа.

— Да, сэр.

— Когда вы увидели ее в следующий раз?

— Утром девятнадцатого, в десять часов.

— Где это было?

— На опознании в полицейском участке.

— Сколько всего женщин было на опознании?

— Там было пять женщин.

— И вы узнали в моей подзащитной именно ту женщину, которую видели на автостоянке?

— Да.

— Это был второй раз, когда вы ее видели?

— Да.

— И вы больше никогда ее не видели, я имею в виду, кроме того утра восемнадцатого числа?

— Нет… я еще раз видела ее, правда, мельком.

— О, так, значит, вы ее видели мельком. Когда же это было?

— В полицейском участке.

— И где вы ее видели в полицейском участке?

— Я случайно увидела ее, когда она в сопровождении полицейских шла в комнату для опознания.

— То есть она шла не одна?

— Да, с ней был офицер полиции.

— А в комнате, где проходило опознание, в это время был кто-нибудь?

— В это время? Еще нет.

— Мою подзащитную привели туда первой?

— Да.

— И вы могли хорошо рассмотреть ее?

— Да, конечно.

— А уже потом туда привели остальных женщин?

— Да.