Дело о сорока разбойниках

Иноземцев окинул свое жилище понурым взглядом. Когда он заселился, комната была чистой, с застланной кроватью, благоухающими занавесками на окнах, на полу лежал ковер. Ныне ковер был свернут в трубу, повален поперек, как бревно, и служил Иноземцеву скамейкой. Когда необходимо было собирать детали быстро, не отходя от коробки с магнитами или от велосипеда, он садился на него. На окнах не висели занавески, Иван Несторович изорвал их на тонкие полоски, чтобы использовать для гигроскопичных прокладок, пропитанных электролитами, которые он укладывал меж цинковыми и медными пластинками своей гальванической батареи. Занавески были из чистого хлопка, такого прочного и добротного качества он не нашел ни в одном магазине Ташкента, а ждать заказа не хотел. На полу и вправду совсем не было никакого свободного для передвижений пространства, разве только от двери к креслам и к кровати шла узкая в два ботинка шириной тропинка. А письменный стол был покрыт бурыми и белесыми пятнами.

– Это вовсе не Гоморра, господин Дункан, – с достоинством ответил он. – Это обитель ученого. А это, – Иноземцев указал на коробку, – динамо-машина, электромагнитный генератор тока. На стенах его вовсе не непонятные символы, а расчеты. И служит она для… для стимуляции сердечных сокращений, между прочим.

Иноземцев сказал первое, что пришло в голову, не хотел дать себя в обиду психиатру, уж слишком заносчивому и непреклонному в своих суждениях, а получился намек на интересную теорию. И его разгневанное лицо внезапно озарила сияющая улыбка, при взгляде на которую Дункан невольно вздохнул и даже возвел очи к потолку. Иноземцев заметил это движение в лице психиатра, но видит бог, чего ему стоило остановить поток мыслей, лавиной вдруг ринувшихся в сторону любопытнейшей идеи о стимуляции сердечной мышцы. Он лишь на мгновение задумался, опустив взгляд, почесал переносицу под очками, но тотчас вскинул подбородок и воинственно скрестил руки на груди.

– Кто вам дал право называть мои научные изыскания бредом? – продолжил он. – Я занимаюсь важным делом. Люди торопят меня…

– Занимайтесь вашими изысканиями сколько угодно, Иноземцев, – нервно одернул его психиатр. – Мне глубоко начхать на ваш генератор. Я пришел предупредить, чтобы не смели говорить с кем бы то ни было, ни тем более с князем обо мне. Поверьте, вы сделаете и ему и себе только хуже. Николая Константиновича будет ждать новое место ссылки, а к Ташкенту он успел привыкнуть, очень крепко прикипеть душой, как вы заметили, вас – в меньшем случае – очередной конфуз, а в худшем – четвертый этаж больницы Святого Николая Чудотворца. Что касается меня… Насолить мне таким образом будет только мне же на руку. Быть может наконец отзовут обратно в Петербург.

Он нервно сунул газету под мышку и, нещадно распихивая по полу детали швейных машинок, вышел, хлопнув дверью.

– Ну и дела, – проронил Иноземцев. – Он меня хотел убить… А Бюловка эта – действительно место ни дать ни взять мистическое. И Делина, и Заманского, да еще и Дункана низвергла в бездну таких неприятностей. Хочешь не хочешь благодарить бога начнешь, что мое положение куда более счастливым оказалось. Да и дьявол с ними со всеми! Итак, что у нас с сердечными сокращениями. Хм, напряжение, выдаваемое сердечными сокращениями, мы знаем. Плюс-минус на стимуляцию… Так же ведомо нам и то, что сердце лягушки можно остановить с помощью воздействия тока. Стало быть, его можно усмирить. Маленькая толика напряжения, совсем крошечная, может оказаться настоящим спасением. Знать бы только, какова должна быть сила тока, воздействующего на… скажем, сердце при желудочковой тахикардии, чтобы… успокоить его.

Иноземцев невольно опустился в кресло, прижав руку к груди. В мыслях промелькнуло провести опыт на себе.

– Нет-нет, – проронил он. – Хотя бы раз на лягушке надобно…

Тут Давид заворочался, поднялся, видать, разбуженный громкими выкриками обоих докторов. Сонно потер рукой сначала один глаз, потом другой.

– Доброе утро, Давид, – поприветствовал его Иван Несторович. – Айда завтракать, а потом на охоту.

– Охота? – выдохнул мальчик, всем своим существом поддавшись вперед. – Стрелать? Рушье?

– Нет, не ружье. Сачок. Лягушек будем ловить на Саларке в камышах.

Спасительная теория электростимуляции напрочь вытеснила из головы доктора все мысли о ночном происшествии у господина Захо, о визите доктора Дункана и об его угрозах, об Ульяне он и вовсе не вспомнил, забыл ее, как сон.