Дело о сорока разбойниках

Рискуя быть сраженным пулей или саблей, пасть под копытами кавалерии, сбитым, Иван Несторович рванулся вперед. Хорошо, что уже битва подходила к концу, солдаты в авангарде с капитаном погнались за остатками банды басмачей, которые, завидев, что плохи их дела, ринулись обратно к пещере. Доктор рухнул на колени перед Ульяной, перед глупой несносной девчонкой, перевернул ее на спину, дрожащими руками сорвал с лица платок.

А это была не Ульяна. Не ее лицо.

Иноземцев отдернул руку, мотнул головой, протер глаза под очками, сплошь залепленными пылью. Зажмурился и снова взглянул на павшего в бою атамана. Нет, не Ульяна, совершенно незнакомый ему человек, сарт с непривычно рыжими волосами, светлыми бровями, ресницами, да еще и курчавой редкой бородкой. Он был довольно молод, едва ли старше Ульяны года на два. Более того, он был жив, сипло дышал; пули пробили легкое, а копыта переломали несколько ребер – одно кровавым осколком выдавалось над полосатой тканью халата.

Доктор в ужасе схватил его за грудки и стал с силой трясти:

– Где она? Где Ульянка? Где Юлбарс? Қани Юлбарс?

Тот открыл глаза, оскалился и прошептал не то со злом, не то с обидой:

– Мен – Юлбарс, мен[24]…

Канонада выстрелов медленно отползла к восточной части плато. Пока доктор соображал, что за фата-моргана его посетила, раненый испустил дух. Подлетели солдаты, что-то крича, подъехал князь, остановился, чуть задержав взгляд на распростертом в пыли сарте, отвернулся и равнодушно процокал дальше.

– Ну что, убедились? – раздался за спиной зловещий голос Дункана.

– В чем? – одними губами прошептал Иноземцев, переводя непонимающий взгляд с доктора на распростертый у его колен труп атамана.

– Что это никакая не Элен Бюлов. Черт знает, что вы такое, Иван Несторович, всем голову заморочили. Пришлось сюда взбираться. И это только потому, что вздумалось вам полагать, что знаменитая и отчаянная Элен Бюлов – главарь басмачей в Туркестане. Вы только подумайте – женщина среди мужчин, среди мусульман! Да такого глупого предположения… тьфу! – зло произнес психиатр. – А я ведь чувствовал, что от вас, после точно такого же безумного рассказа о гиене, иного ожидать не стоит. Развели, понимаешь, зверинец!

– Нет, не понимаю! Да по какому праву вы… – запыхтел Иноземцев, совершенно сбитый с толку. – Что вы себе позволяете? Я ничего вам о Элен Бюлов не говорил… Почему вы?.. Что за?..

Опустив глаза к лежащему в ногах атаману, Иван Несторович стал хватать ртом воздух. Потребовалось несколько минут, чтобы совладать с собой. Дункан протянул руку, но Иноземцев машинально оттолкнул его, кое-как поднялся сам и бросился бежать в сторону, откуда еще слышались одинокие выстрелы.

У входа в пещеру, похожую на лаз, догорал костер, русские метались туда-сюда, добивали последних басмачей, те, чтобы не даться живыми, к ужасу Иноземцева, прыгали с обрыва. Банда Бродячего Тигра была разбита, не осталось ни единой живой души от сей легендарной шайки, ни единого сарта, а доктор надеялся на возможный допрос. Допрашивать было попросту некого. Иные из солдат уже присели, другие, тяжелораненые, – лежали. Потерь было не столь много, фельдшер тотчас развернул кипучую деятельность под энергичным руководством психиатра князя. Князь же наблюдал в стороне, продолжая сидеть верхом и глядеть, как несколько солдат выносили из пещеры мешки с порохом, коих набралось около дюжины, носили охапками и ружья. Порох был подмочен, что с апломбом констатировал капитан Пашкевич, объяснив это тем, что, возможно, бандиты не учли карстовую особенность горы, которая была пориста, местами сложена из известняка и имела множество подземных источников, образующихся в самых неожиданных местах и оставлявших за собой таинственные воронки в треть-четверть сажени диаметром. Они были готовы держать оборону в случае нападения, но их подвела сама природа.

В глубине пещеры, кроме большого количества оружия, нашли и тигриную шкуру.

Иноземцев долго смотрел на нее, и слова: «Не может быть!» – застыли на его губах.

– Что и требовалось доказать, тигра с ними не было – все это слухи, – победоносно продолжал Пашкевич. – Для устрашения пользовались старой шкурой животного. Эх, артисты! Господину Маеву будет о чем рассказать в своей газете. А как вздохнут свободно жители Ташкента! А то ведь, ей-богу, надоело караул держать у Беш-Агача.

– Как же не было тигра? – недоуменно проронил Иноземцев, наконец очнувшись от оцепенения. Уж если Ульянка ему привиделась, допустим, но животное… – Тигр был! Я его видел, как сейчас вижу вас… – И добавил, отчаянно простирая руки князю: – Николай Константинович, подтвердите мои слова, был ведь тигр в магазине Захо? Мы оба видели его.

Князь застыл, глядя на Ивана Несторовича с неизменным безразличием, и ни один мускул не дрогнул на его каменном лице.

– Что же вы молчите? – разъярился Иноземцев. – Скажите хоть слово!