Дело о светящихся пальцах

— Некоторое время применял подкожные инъекции, пока боль не утихла, а потом, поскольку я столкнулся с такой болезненной возбудимостью нервной системы, которая угрожала превратиться в хроническую, я пришел к выводу, что необходимо применять такое лечение, которое снимало бы неприятные ощущения и одновременно не стимулировало бы опасное привыкание к лекарствам.

— Итак, прием соды, ацетилсалициловой кислоты и люминала — часть лечебного курса?

— Да, я предписал именно этот курс лечения.

— И как долго?

— По указанной конкретной формуле — одну неделю.

— И это помогло пациентке?

— Превзошло все мои ожидания. Естественно, я считал необходимым понижать дозировку. Нельзя же постоянно жить на лекарствах. Пациентке нужно приспосабливаться и помогать врачу, поэтому я регулярно сокращал дозу. Вполне понятно, у больной одновременно развивалось определенное нежелательное привыкание к лекарствам. Внешне прогресс был довольно незначительным ввиду серьезности травмы, но как врач я внимательно следил за ходом лечения, оно явно шло пациентке на пользу и даже превзошло мои ожидания. Я уверен, что, если бы не трагическая смерть миссис Бейн, мне бы удалось стабилизировать психическое состояние пациентки.

— Меня в данном случае волнует, — задумчиво произнес Мейсон, — не эффективность вашего курса лечения, в которой я лично не сомневаюсь, а совсем другое — не могла ли ваша пациентка принять все предписанные вами таблетки сразу, в один прием?

— О, я понимаю, на что вы намекаете, — многозначительно кивнул доктор Кинер и язвительно улыбнулся. — И все же я должен заявить, что никогда не оставлял более трех таких таблеток для одновременного приема, так как, зная психическое состояние пациентки, был особенно аккуратен в этих вопросах и поэтому в тот вечер перед уходом, я оставил ровно три таблетки. Раньше я уже предписывал ей аналогичное лекарство, которое всегда вручал лично.

— Спасибо, доктор, за весьма полезные сведения общего свойства, — отметил Мейсон, — но все, что вы сообщили нам, сводится к тому, что эти три найденные таблетки идентичны тем, что вы выписывали. Но откуда вам известно, что это именно те три таблетки, что вы оставили ей тогда вечером, а не те, которые вы оставили, скажем, неделю назад?

— Разумеется, мне это известно.

— Каким образом?

— Я знаю это точно потому, что они были найдены в мусорной корзинке, а из корзинки все выбросили…

— Откуда вы знаете, что из нее все выбросили?

— Сиделка сообщила мне, что все выбросили. Такое распоряжение я ей оставлял.

— Сами вы не выбрасывали мусор из корзинки?

— Нет.

— Тогда, доктор, вы пытаетесь давать показания, основываясь на слухах. Вы сами не хуже меня знаете это. Я спрашиваю, что вам лично известно. Что касается ваших заявлений о таблетках, то они могли бы оказаться теми, которые вы оставили для больной, чтобы она приняла вчерашним утром, позавчерашним утром или позапозавчерашним.

— Знаете, пациентка должна была бы сказать мне, если бы ей не дали лекарство, и сиделка должна была бы сообщить…

— Я веду речь, доктор, о том, что вы лично знаете. Давайте не будем рассуждать о вероятных последствиях данной ситуации, но вернемся к тому, что вам лично известно. Есть ли у вас какая-то возможность, исходя только из химического состава, узнать, что пилюли были точно теми таблетками, что вы оставили в тот вечер?

— Дело, разумеется, не только в химическом составе. Были и другие признаки, однако чтобы…

— Доктор, мне кажется, в данный момент мы не касаемся этих самых признаков, — резко прервал его Гамильтон Бюргер. — Вам был задан вопрос только о химическом составе пилюль, или таблеток, и о времени и месте, где они были обнаружены.

— Очень хорошо, — сказал доктор Кинер.

— Меня интересует еще вот какой вопрос, — продолжил Мейсон, — в четыре последних дня до смерти миссис Бейн не меняли ли вы метод лечения?

— За четыре последних дня до смерти — нет, не менял. До этого доза была немного посильнее. Кроме того, и я должен прямо здесь заявить, что я проявлял особую осторожность в лекарственных дозировках, ибо боялся, что у больной может развиться предрасположенность к самоубийству. Вот почему я старался никогда не давать излишнее количество пилюль, или таблеток, чтобы пациентка не могла накопить смертельную дозу. Мистер Мейсон, вы довольны моим ответом?

— В определенной степени, да, — согласился адвокат. — Большое вам, доктор, спасибо.

Судья Ховисон взглянул на Гамильтона Бюргера:

— Сейчас 16.30, Бюргер. Есть ли у вас свидетель, которого вы могли бы вызвать и который…

— Боюсь, что на полный допрос свидетеля времени нет, ваша честь, хотя, мне кажется, мы могли бы все же начать уже сегодня, так как я предвижу весьма пристрастный перекрестный допрос со стороны моего уважаемого коллеги, который несомненно займет довольно-таки много времени.

— Ну что ж, это ваше право, — любезно согласился судья Ховисон.

— Тогда я попрошу вызвать мистера Натана Бейна, — деловито распорядился Гамильтон Бюргер.