Дело о светящихся пальцах

— Итак, в то время, когда пациентка объявила вам относительно лекарства, она еще не делала заявления о своей скорой смерти?

— Я не могу сказать этого.

— Вам и не нужно делать этого, — нравоучительно заметил Мейсон. — Ваша записная книжка говорит за вас.

— Ну это неточность моей памяти.

— Значит, доктор, ваша память неточна, не так ли?

— Нет, сэр.

— Судя по всему, есть основания для подобных сомнений!

— Что вы подразумеваете?

— Вы опасались, что не сможете точно вспомнить, что случилось и какова точная последовательность событий, и поэтому вы, не доверяя собственной памяти, произвели записи в этой книжке с тем, чтобы никакой ловкий адвокат не мог поймать вас при перекрестном допросе?

Доктор Кинер неловко заерзал на месте.

— О, ваша честь, — вмешался Гамильтон Бюргер, — я думаю, что этот перекрестный допрос чрезмерно затянулся, и я уверен…

— А я так не считаю, — резко возразил судья Ховисон. — В понимании суда необходимым формальным условием признания предсмертной декларации умирающего является безусловное понимание им неизбежности своей смерти, и он делает свое предсмертное заявление именно в этом смысле.

— Ну, — сказал доктор Кинер, — я не могу ответить на этот вопрос лучше, чем уже ответил.

— Спасибо, — поблагодарил адвокат. — У меня все.

— Хорошо, — начал Гамильтон Бюргер, — защита, по всей видимости, закончила допрос. Продолжайте, доктор, и расскажите, освежив вашу память по заметкам в записной книжке, что заявила Элизабет Бейн.

— Теперь я протестую, — сказал Мейсон, — на том основании, что этот вопрос не относится к делу как неправомочный и несущественный. Доктор, а это сейчас совершенно очевидно, дает показания о заявлении пациентки, сделанном в значительном временном интервале после ее декларации о даче ей лекарства, и это заявление окружной прокурор пытается представить как свидетельское показание.

— Протест поддержан, — быстро сказал судья Ховисон.

— Ваша честь, я… — Лицо Бюргера побагровело.

— Думаю, ситуация на настоящий момент ясна. Если вы желаете продолжать допрос доктора Кинера с целью выяснения соотносительности времени, когда эти заметки были сделана, то вопросы будут разрешены, но на настоящем этапе свидетельского показания протест должен быть поддержан.

— Хорошо, я временно удаляю доктора Кинера и вызываю другого свидетеля, — неохотно сказал Гамильтон Бюргер. — Я до своего доберусь другим путем.

— Прекрасно, — сказал судья Ховисон. — Вызывайте своего следующего свидетеля. С вами, доктор, пока все. Можете отойти на некоторое время.

— Вызовите Нелли Конуэй, — произнес Гамильтон Бюргер с видом игрока, собирающегося предъявить своей самый крупный козырь.

Нелли Конуэй прошла к свидетельской ложе, была приведена к присяге, после обычных предварительных вопросов, таких, как фамилия, адрес и род занятий, Гамильтон Бюргер спросил ее:

— Вы знакомы с Натаном Бейном, ныне здравствующим мужем покойной Элизабет Бейн?

— Да, сэр.

— И были наняты им как сиделка, чтобы ухаживать за Элизабет Бейн?

— Да, сэр.

— И вечером шестнадцатого и утром семнадцатого сентября этого года вы работали сиделкой?

— Да, сэр.

— А теперь будьте внимательны: в промежуток времени между вечером шестнадцатого или утром семнадцатого передавали ли вы распоряжение подзащитной но этому делу относительно лекарства, которое должно было быть вручено покойной Элизабет Бейн?

— Передавала. Да, сэр.

— И эти инструкции были сообщены подзащитной?

— Да, сэр.

— А где было оставлено лекарство?

— Лекарство было оставлено на блюдце на столике возле кровати в пределах нескольких футов от Элизабет Бейн.

— Из чего состояло лекарство?

— Из трех пятигранных таблеток.

— Кто вам дал это лекарство?

— Оно было вручено мне лично доктором Кинером.

— Когда?

— Около семи часов вечера шестнадцатого, когда доктор Кинер приходил с послеобеденным визитом.

— Кто находился в комнате, когда вы беседовали с подзащитной?

— Только Элизабет Бейн, которая спала, и Виктория Брэкстон.

— И что вы сказали ей?

— Я передала ей, что, если миссис Бейн проснется после шести часов утра, она должна принять это лекарство, но его нельзя давать ей до шести.

— И это было лекарство, которое вы получили непосредственно от доктора Кинера?

— Да, сэр.

— Приступайте к перекрестному допросу! — неожиданно предложил Гамильтон Бюргер.

— Вы понятия не имели, из чего состояло лекарство? — тональность вопроса Мейсона была небрежной и спокойной.

— Я только знаю, что это были три таблетки, и все.

— Давать миссис Бейн лекарство, которое выписывалось для нее врачом, входило в круг ваших обязанностей?

— Да, сэр.

— И вы выполняли эти обязанности?

— Да, сэр.

— И вам платили, чтобы вы это делали?

— Да, сэр. Хотя мне не заплатили за мою работу в ночь с шестнадцатого на семнадцатое, но это не так важно.

— Имеете ли вы в виду, что вам никто не платил, чтобы вы давали лекарство миссис Бейн в ночь с шестнадцатого на семнадцатое?

— Я знаю, куда вы метите, — сказал Гамильтон Бюргер, — и вам не надо бы петлять вокруг да около, мистер Мейсон. Обвинение не имеет возражений. Дверь открыта, — и Гамильтон Бюргер самодовольно улыбнулся, — входите, не задерживайтесь.