Дело о светящихся пальцах

— С тех пор прошло не так уж много времени и, я понимаю, не так уж мало было пациентов?

— Пациенты были, да, сэр.

— Почему же вы ничего не заносили в записную книжку после того, как Элизабет Бейн сделала вам заявление?

— Потому что я зачитал это заявление полиции, когда она появилась в доме покойной, и полицейские сразу же забрали эту книжку как улику, и с тех пор она была в их распоряжение.

— До каких пор, доктор?

— До сегодняшнего утра, когда ее мне вернули. — Кто?

— Окружной прокурор.

— Понимаю, — медленно произнес Мейсон, улыбаясь, — задумка, оказывается, была такова, что окружной прокурор должен задать вам вопрос, записали ли вы, хотя бы кратко, точные слова покойной, а вы выхватываете из кармана записную книжку…

— Протест, — закричала Гамильтон Бюргер, — это, собственно говоря, не перекрестный допрос.

— Полагаю, ваша честь, это показывает предубежденность свидетеля.

— Думаю, это показывает больше искусство обвинителя, — судья Ховисон улыбнулся. — Полагаю, что вы, мистер Мейсон, уже записали в свой актив одно очко. Поэтому я не вижу причин, чтобы разрешать вам вести допрос в его нынешней форме. Свидетель уже заявил, что записная книжка была взята полицией и была возвращена ему сегодня утром.

— Я только хотел выяснить, почему в записной книжке нет пометок, следующих за записью свидетеля о заявлении, сделанном Элизабет Бейн накануне смерти. Итак, именно в этом причина отсутствия каких-либо записей в вашей записной книжке после указанной даты? — вновь обратился Мейсон к доктору Кинеру.

— Так точно, сэр.

— Сейчас, — спросил Гамильтон Бюргер саркастически, — вы, может быть, разрешите свидетелю продолжить показания?

— Придется немного подождать, — обезоруживающе улыбнулся Мейсон, — я еще должен задать свидетелю несколько вопросов относительно идентификации этой записи. Это написано вами собственноручно, доктор?

— Так точно, сэр.

— И было совершено в пределах нескольких минут после сделанного заявления?

— Да, сэр.

— Что подразумевается под несколькими минутами?

— Я бы сказал, в пределах четырех или пяти минут, в крайнем случае.

— Вы записали это заявление потому, что считали его важным?

— Именно так.

— Вы знали, что ее слова могут стать важной уликой?

— Именно так.

— Другими словами, вы и раньше выступали свидетелем в суде, были в курсе юридических требований, предъявляемых к предсмертной декларации, и вы знали, что для признания предсмертной декларации юристами необходимо доказать, что пациентка осознавала, что она умирает?

— Да, сэр.

— И вы произвели эту запись, потому что боялись доверять своей собственной памяти?

— Я бы не сказал этого. Нет, сэр.

— Зачем же тогда вы делали запись?

— Потому что я знал, что когда какой-нибудь ловкий адвокат начнет пытать меня в суде, какие точно слова произнесла умирающая перед кончиной, то я всегда бы смог ответить ему, как бы он ни пытался меня сбить.

Снова в зале раздались смешки.

— Понимаю, — сказал Мейсон. — Вы знали, что вас будут допрашивать по этому вопросу, и вы пожелали быть во всеоружии, чтобы справиться с защитой при перекрестном допросе?

Если вам нравится такой вариант, то именно так, сэр.

— Тогда, — задал вопрос Мейсон, — подтверждаете ли вы слова пациентки относительно того, как ей вручили яд?

— Да, подтверждаю, именно это она и заявила.

— И вы, доктор, однако, не посчитали это заявление особенно важным?

— Напротив, я именно так и посчитал. Это самая важная часть предсмертной декларации.

— Тогда почему вы не записали об этом в вашей книжке, с тем чтобы, когда некий ловкий адвокат начнет допрашивать вас о точных выражениях умирающей пациентки, вы смогли бы привести их?

— Я как раз сделал такую запись, — сердито ответил доктор Кинер. — Если вы снова взглянете на страницу, то найдете запись с точными словами пациентки.

— И когда была сделана эта запись? В пределах пяти минут?

— В пределах пяти минут, да. Возможно, меньше пяти минут.

— В пределах четырех минут?

— Я бы сказал, это произошло в пределах одной минуты.

— А как относительно заявления пациентки о своей смерти? Вспомните хорошенько, когда оно было записано в вашей книжке?

— Я бы сказал, что оно также было записано в течение одной минуты.

— Но, — заметил Мейсон, иронически улыбаясь, — заявление пациентки относительно того, кто вручил ей лекарство, сделано на странице, предшествующей ее заявлению, что она умирает.

— Естественно, — саркастически ответил доктор Кинер. — Вы уже спрашивали меня об этом. Я рассказал вам, я сделал свои записи в этой книжке в хронологическом порядке.

— Ага, значит, заявление, кто вручил лекарство, было сделано до того, как пациентка заявила, что она знает, что умирает?

— Я бы не сказал этого.

— Хорошо, тогда я спрашиваю об этом.

— Откровенно говоря, — спохватился доктор Кинер, внезапно поняв, в какую ловушку его завлекают, — я не могу вспомнить точную последовательность этих заявлений.

— Но вы, доктор, сами только что утверждали, что заносите ваши заметки в эту книжку в хронологическом порядке? Вы заявили об этом удивительно убежденно и эмоционально, по крайней мере, два раза.

— Ну да.