Дело о таинственном наследстве

Тот скоро явился. И они привычной уже своей дорожкой пошли в сад. Наташа подробно рассказала, что произошло за последние сутки. Шокирующее сообщение о том, что Антон Иванович вряд ли умер от разрыва сердца, а скорее всего был убит с помощью ядовитого растения, Наташа произнесла совершенно будничным голосом, как будто рассказывала об удачно связанном кружевном воротничке.

– Наташенька, вы, верно, устали? – осторожно спросил граф, чувствуя себя немного виноватым за то, что давеча просил Наташу о помощи.

– Да нет, Саша. Вернее от того, что не выспалась, немножко да, но я просто уже дальше думаю и, знаете, прихожу к выводу, что эта история как-то тесно со мной связана, ведь именно мне такие подсказки даются. Ну чего я, например, тогда Василию пожаловалась, что нет у меня книжки про яды? И отчего ему так быстро удалось найти такое редкое полное издание? Отчего мне не спалось и странички перелистнулись именно на этот цветок, и я не пропустила его описание? Значит, верно, и дальше будут какие подсказки, и я вот думаю уже, какими они могут быть, чтобы не пропустить… Ведь уже где-то рядом все, понимаете? Пять горшков осталось, и все узнаем, может быть…

Сашина ладонь легонько обхватила сзади Наташину шею, и мягкие ее волосы защекотали кожу. Он притянул княжну к себе, обнял за плечи, прижал родное, теплое, любимое. И зашептал на ухо медленно, касаясь губами мочки:

– А моя Наташа еще не поняла, как это с ней связано? Еще не догадалась, с кем и почему это связано? Как же может что-то происходить с мужем, не касаясь жены? Как же что-то может происходить с любимой, не касаясь того, кто ее любит?

Выражение голоса графа было далеко от слов, логично объясняющих мистику Наташиных открытий. Голос любил, голос хотел, голос был чувственен и откровенен, и от Наташиного уха это ласковое желание стало распространяться по всему телу, и так легко было расслабиться и опуститься в эти руки и просто ощущать счастье теплого безмыслия.

Любопытные воробьи, стайкой сидевшие на ближайшем кусте, страшно умилились и выказали свой восторг радостным чириканьем, да таким неожиданно громким, что, конечно же, все испортили.

Наташа очнулась, отшатнулась, и сразу же вспомнила очень важную вещь, и принялась ее излагать, несмотря на то что Саша с возвращением в реальность явно запаздывал.

– Граф, самое главное, что я хотела вам сказать! Если все так, как мы сейчас с вами думаем, значит, ваша жизнь по-прежнему может быть в опасности! Так что, пока мы не поймем, что происходит, я бы хотела, чтобы вы уехали.

На лице графа появилось выражение такой обиды и непонимания, что она поспешила продолжить:

– Ну понарошку, конечно же! Я здесь одна не справлюсь… Просто объявите, что уезжаете на неделю-другую отдохнуть. А сами пока вон хоть у Васи поселитесь в городе, там тоже кое-что поузнавать нужно. Вечерами же у меня будем в саду встречаться. Так и безопаснее для вас будет, и для меня посвободнее. Дело все равно, я чувствую, вот-вот прояснится… Понимаете? – перешла она на шепот. – Я чувствую, что сейчас может быть самое ненадежное, самое опасное именно для вас время! Ни для меня, ни для кого – для вас! Я не могу это хорошо объяснить, я именно чувствую. Чувствую! – повторила Наташа умоляющим голосом.

И он тоже это почувствовал. Что сейчас надо послушаться. Подчиниться. Он серьезно пожал Наташину руку, соглашаясь:

– Хорошо, Наташенька…

На том и разошлись…

Глава двадцатая Похороны Антона Ивановича. Граф объявляет об отъезде. Господин Заницкий со шляпою. Наташа продолжает навещать горшки. Листочек с крестиком. Васино предложение

На похороны дражайшего родственника, оказавшегося злодеем и преступником, мало кто собрался прийти. Граф, его ближайшие знакомые, Наташа, да все та же кучка вечно любопытствующих, несколько нездорово возбужденных от возможности увидеть, как хоронят убийцу. Отпевание быстро провели в церкви, там же, к Наташиной радости, закрыли гроб, возле могилы быстро его заколотили и опустили в яму.

Они стояли возле могилы, обрамленной камнями и серой землей. Граф держался рукой за подбородок, хмуро вглядываясь в струйку песка, с тихим шелестом сыпавшуюся с края ямы на гроб. Наташа с тихой надеждой посмотрела на окружающих: может быть, кто-то проявит к ней персональную заботливость и тоже рухнет вниз, в яму? Все расследование тогда можно было бы прекратить… Но, к сожалению, ничего подобного не произошло… Граф вздохнул и подал знак могильщикам. Те очень осторожно, даже боязливо, быстро закидали могилу землей. Никаких слов о пуховой земле, конечно же, не прозвучало, слава богу, никто еще на могилу не плюнул! Шляпы и шляпки были одеты и общество – одна его часть чуть неудовлетворенная, другая с видимым облегчением – потянулось с кладбища…