Дело о трех рубинах

Редкие прохожие с удивлением наблюдали за тем, как сквозь ограду старого парка протиснулась какая-то неряшливая парочка, а потом, негромко переругиваясь, отправилась в сторону ближайшей аптеки. «Спиртовые настойки», – понимающе подумали некоторые эксперты. «Морфий», – со знанием дела покачали головами другие.

– Сельтерской воды, – кинул на прилавок мелочь Родин.

– Что? – окинул его оценивающим взглядом провизор. В аптеке в этот час было пусто, но за углом лениво прохаживался полицейский, так что можно было не бояться грабителей и буянов. Хотя, надо сказать, эти посетители вызвали у него неподдельный интерес – слишком уж колоритно смотрелись они со своими синяками и царапинами в сочетании с явно благородным видом и дорогой, хоть и потрепанной одеждой.

– Сельтерской, пожалуйста, – терпеливо повторил Георгий. – И вон ту колбу.

– Герр студент изучает химию, – понимающе кивнул аптекарь, забираясь за колбой на самую верхнюю полку.

– Что-то вроде того, – согласился Родин.

– Ничего больше герру студенту не нужно? – спросил аптекарь, принимая от Георгия деньги.

– Нет, – мотнул головой Родин, взвешивая на руке колбу. Со стороны она казалась полегче, он не учел толстое стекло, ну да ладно. Все равно ее роль лишь на пару минут.

– А вашей даме? – аптекарь бросил быстрый взгляд на Марию, которая усиленно делала вид, что разглядывает витрину. А потом наклонился и заговорщически прошептал: – У меня есть чудесный порошок. Его делает старый Зюйс по рецепту своей бабушки. Ингредиенты ему доставляют прямо из Мертвого моря.

– А? – рассеянно поднял голову Родин. – Что?

– Для вас, – многозначительно подмигнул аптекарь. – И для вашей дамы. Чтобы она довольна была.

Родин недоуменно оглянулся на Марию. Та все еще изучала какие-то травяные сборы, которые уныло вяли на пыльных полках. В стекле отражались он сам – взъерошенный, расстегнутый, помятый – и бледное, вытянутое лицо аптекаря с острой бородкой клинышком и тонкими хищными губами.

– Замечательный порошок, – зашелестело у Георгия за спиной. Лицо в отражении сально подмигнуло.

И только тогда Родин понял, о чем толкует фармацевт.

Он расхохотался так, что жалобно звякнуло стекло в витрине, а сам он чуть не уронил колбу. Мария вздрогнула.

– Что случи… – начала она, метнув настороженный взгляд на стойку.

– Ничего, ничего… – Георгий взял ее под руку, продолжая смеяться. – Идем отсюда… дорогая!

Мария с подозрением посмотрела на него, но ничего не сказала.

Двухместная коляска-купе была арендована им заранее и уже ждала в условленном месте. Родин хозяйским взглядом окинул лошадь не первой молодости, а потом забрался вместе с Марией в экипаж.

– Ловкость рук… – медленно сказал он, переливая сельтерскую воду в колбу, – и никакого мошенничества! – заткнул горлышко пробкой и встряхнул. Вода забурлила.

– Зачем? – Мария в недоумении наблюдала за его манипуляциями.

– Мы договорились же, я решаю, что и как делать. Какая разница, что это. Вот, – он сунул ей ворох тряпок. – Выберите что-то почище, закройте лицо.

– Не буду, – упрямо ответила она. – Вы где эту дрянь откопали? Чтобы у меня потом язвы пошли?

– Выбирайте, – процедил он. – Нет времени привередничать.

Мария театрально вздохнула и начала преувеличенно брезгливо копаться в тряпках.

– Ну, кажется, вот, – неуверенно сказала она, вытягивая одну. – Кажется, не слишком грязная.

– Достаточно того, что плотная, – ответил Георгий, обматывая шею и нижнюю часть лица каким-то шарфом, который от старости потерял цвет, надеясь, что в нем не водятся блохи.

– Неудобно, – пожаловалась Мария, примерив «вуаль». – Говорить не могу, в рот лезет.

– И хорошо! – хмыкнул Георгий, выходя из коляски. И, расположившись на месте извозчика, добавил: – Вы уже и так достаточно наговорили.

Мария буркнула ему в спину что-то неразборчивое.

Минут через двадцать они снова подъехали к дому терпимости. Прежде чем остановить коляску, Георгий сделал несколько кругов по окрестным улицам, наблюдая, нет ли засады. И только потом будто рассеянно притормозил напротив заведения. Спрыгнул на мостовую, делая вид, что разминает ноги, поправил шарф, потянулся, покрутил головой, пошарил в кармане, словно нащупывая мелочь, – просто кучер остановил коляску возле публичного дома, что в этом такого? Бордель средней руки, коляска видала виды – такие картины тут можно наблюдать чуть ли не каждый час. Какая-то парочка прошла мимо, даже не обернувшись. Это вдохновило Родина.

– Сидите и молчите, – мрачно сказал он через стенку Марии. – Поняли? Просто сидите и молчите. Это вам по силам.

Очеретина ничего не ответила.

На противоположной стороне улицы скучающе цыкал зубом мальчишка-посыльный.

– Эй, псс! – Георгий окликнул его. – Подойди-ка сюда, любезный.

Тот недоверчиво замялся на месте, но, заметив в руках Родина крупную купюру, в два прыжка оказался рядом.

– Скажи, что фрау Регинлейв просит к себе важный вельможа. Кто – не велено говорить. Ей предлагают проследовать к нему в усадьбу.

Мальчишка кивнул, не сводя глаз с банкноты.

– И да, – добавил Родин. – Пусть фрау не забудет… ммм… свои инструменты.