Дело о Ведлозерском феномене

Обстановка немного разрядилась. Стройная до того шеренга напротив нас заволновалась и стала распадаться на отдельные группы. Только долговязое пугало все еще свирепо буравило нас взглядом. Старик подошел к нему.

— Ты, Лаврентий, успокойся. Вернется твой Гришка. Некуда ему отсюда деваться. А в пещеру не лезь. Они полезут. У них и баллон есть.

Мужик не ответил, развернулся и зашагал прочь. Мы облегченно вздохнули.

— Еще чуть-чуть бы, — сказал Игорь, — и была бы драка. Терпеть не могу такого.

У самых деревьев Лаврентий обернулся, ткнул в нашу сторону пальцем и сказал:

— Гришку не вернете — порешу. Так и знайте.

— И тебе не кашлять, — пробормотал Виктор Анатольевич.

Старик покачал головой.

— Вы его не слушайте — он в сердцах говорит. Лаврентий мирный человек. Гришка — сын ему, вот он и бесится.

— Все мы мирные люди, — сказал я. — Что делать будем?

— Уезжать надо, — сказал Виктор Анатольевич. — Пока целы.

Я призадумался. Ситуация сложилась не простая, прямо скажем — взрывоопасная. Оставаться здесь — значит подвергать себя серьезному риску. Но уезжать, особенно сейчас, категорически нельзя!

— Федор Петрович, вы говорили, что у вас дети в Петрозаводске?

— Так точно.

— Как вы думаете, они согласятся с нами побеседовать?

— Почему же нет? Если я за вас скажу, так они не откажут. Отцу-то!

— Хорошо. Тогда план такой: вы, Виктор Анатольевич, вместе с Леной поедете в Петрозаводск и поговорите с детьми Федора Петровича. Только созвонитесь предварительно. Узнайте все, что можно о первых днях с момента их отъезда из Щукнаволока. Мы с Игорем остаемся здесь, на острове и будем искать Гришку. Надеюсь, нам повезет. Будем созваниваться, что и как. И выезжайте сегодня же!

— Ты, Андрей, конечно, начальник, но подумай, стоит ли геройствовать? — сказал Виктор Анатольевич. — Население разволновалось — хорошо, если просто морды набьют. Как бы не было хуже.

— Я оптимист.

— А Игорь?

Мы посмотрели на медика. Игорь засуетился.

— Ну, если Андрей действительно так думает. Что это необходимо. Я останусь. Зачем на нас нападать? Мы же на их стороне. Нелогично нас бить. Я так думаю. Они, наоборот, помогать нам должны. Это же в их интересах. Я вот так считаю!

Он замолчал. Виктор Анатольевич покачал головой.

— Ладно. Не слушаете старших товарищей — не надо. Давайте тогда выдвигаться, время не ждет.

— Вещи можно здесь оставить, — сказал Игорь.

— Так и сделаем.

К трейлеру вернулись в сумерках и застали там растревоженную Лену. Выслушав нас, она принялась возражать: сидеть на острове опасно — случись что, бежать будет некуда, уж лучше остаться на берегу. Я возразил: оставаясь на виду, мы только больше накалим ситуацию. Чем меньше нас видят, тем лучше. Лену это не убедило, и она заупрямилась. Наш психолог не любила авантюр, она желала, чтобы все происходило размеренно, согласно заранее выработанному плану. Игорь согласно кивал. Почувствовав опасность раскола в наших стройных рядах, я придал себе максимально властный вид и безапелляционным тоном заявил, что приказы не обсуждаются и что потом господа и дамы сомневающиеся мне еще спасибо скажут. А пока, не имея возможности взглянуть на ситуацию с высоты моей прозорливости, команда просто должна взять под козырек и сказать «слушаюсь».

Команда «взяла» и довольно вяло «сказала». Бунт был подавлен.

Мы быстренько загрузили трейлер и подогнали его к берегу. В наступающей темноте мы тайком, словно воры, грузили лодку, перевозили добро на остров и возвращались за следующей партией. После трех ходок мы так устали, что едва могли говорить. Понимая, что от перенапряжения Гена все больше склонялся к бунту, я дал отбой. Обойдемся тем, что уже доставили.

Во многих окнах горел свет. Люди сидели по домам, и меня это более чем устраивало. Заметь они наши ночные приготовления, очередной партии народного гнева было бы не избежать. А так все шито-крыто. Под покровом ночи.

Мы поручили Федору Петровичу объявить народу, что мы с Игорем остаемся на острове и делаем все возможное для возвращения Гришки, потом простились с Виктором Анатольевичем и Леной, погрузились в лодку и отправились в последний рейс.

Ставить палатку не было сил. Вяло переругиваясь, мы разыскали в темноте спальные мешки, кое-как влезли в них и заснули прямо на улице под яркими звездами Карелии.

15 июня 2005 года

Холодно. Повсюду роса. Каким-то немыслимым образом она попала даже в спальный мешок. Лицо зудит от комариных укусов. Жизнь неудобна и отвратительна. Половина седьмого утра.

Ни дуновения. Душно, как в запертой комнате.

Игорь спит.