Дело о Ведлозерском феномене

Как ни странно, этот простенький прием помог мне справиться с собой. Меня перестало трясти, и я получил возможность думать последовательно и планировать действия. Первым делом необходимо определиться с коридором — правый или левый?

Я подошел к правому, послюнявил палец и выставил его напротив входа, как голосующий на дороге. Дуновение едва ощущалось, но воздух явно поступал и уходил в коридор напротив. Отлично, вот отсюда я и начну. Собрав манатки, я забрался в низкий, в половину человеческого роста лаз.

Для того, чтобы не заблудиться в лабиринте, достаточно соблюдать одно простое правило — держаться выбранной стороны. Нет смысла беспорядочно поворачивать, полагаясь на чувство направления — оно подведет. Бессистемное блуждание отнимет время и силы — этот ценнейший ресурс, который нужно экономить. Соблюдение правила имеет только один недостаток — оно требует времени, зато предохраняет от бессмысленных метаний по одному и тому же месту.

Я коснулся правой стены. Буду все время поворачивать направо. Если не поддамся панике, и, если выход существует, я его найду.

Вокруг царила кромешная тьма. Коридор не расширялся и не становился уже. Стены были слишком гладкими для естественного образования. Это меня приободрило. Настоящие пещеры часто склонны к неприятным сюрпризам, но искусственное сооружение обязано иметь выход. Коридор часто поворачивал, у меня складывалось впечатление, что я кружу на одном месте. Ползти с вещами было очень трудно. Я не знал, сколько это уже продолжалось, там не было времени.

Неожиданно коридор расширился, и я оказался на довольно ровном участке метров двадцать длиной. Я остановился перевести дух и увидел это.

Стены покрывали толстые выпуклые борозды, похожие на вены. Каменные веревки, наполовину погруженные в породу и видимые лишь тогда, когда свет фонарика падал по касательной. Рисунок, сложенный ими, напоминал минеральные «змейки» в первой пещере, только на этот раз не было никакого желтого налета. Возможно, на какой-то стадии он и присутствовал или только появится… Бросалось в глаза и другое отличие: здешние «змейки» больше напоминали рукотворный орнамент, чем естественные отложения. По большей части они тянулись параллельно полу, чуть изгибаясь вверх и вниз, как синусоиды. Вертикальные линии отсутствовали вовсе. Иногда они образовывали окружности или сильно вытянутые эллипсы. Причем последние никогда не появлялись по одному — всегда в паре, касаясь друг друга. Схожесть орнамента с монументом прослеживалась со всей очевидностью. Мелькнула жуткая мысль, что я каким-то непостижимым образом оказался внутри той скульптуры, или прибора, или что он там такое. Я поспешно отмел ее. Глупости! Так не бывает!

В отличие от пещеры, здесь ток воздуха чувствовался гораздо отчетливее, и с ним тоже творилась какая-то чертовщина. Одно время я ощущал дуновение на лице, оно несло запах сырости и плесени, потом направление ветра неожиданно сменилось на противоположное. Пока я в изумлении крутил головой, пытаясь понять, что происходит, поток снова сменил направление. Процесс подчинялся строгой периодичности. Изменения происходили примерно раз в пять минут.

Пещера дышит. Именно такие слова сразу пришли на ум. Я почувствовал себя микробом в теле гиганта. Пришлось остановиться и дышать глубоко и размеренно, чтобы справиться с новым приступом страха. Я заблудился. Просто заблудился, и сейчас важно найти выход. Это единственное, что важно.

Настало время немного отойти в сторону от моих собственных злоключений и привести здесь отчет Федора Петровича и Игоря о том, что творилось в поселке и на острове после моего спуска в пещеру.

Первым, кто заметил неладное, был Гена. Он сидел перед телевизора, завтракал и смотрел новости, когда трансляция неожиданно оборвалась и сменилась помехами. Манипуляции с антенной и смена каналов не помогли — везде был лишь снег статики и странные, ритмические звуки, напоминающие вибрацию толстой струны.

В Щукнаволоке не раз происходило нечто подобное, обычно проблемы с телевизором и другими электрическими приборами выступали предвестниками появления «солнышек» и длились недолго — час или два. Люди привыкли к подобному явлению и знали, что от него можно ожидать. Единственным новшеством оказался звук. Его раньше не было. Он исходил не только от телевизора, но и от радиоприемников и сотовых телефонов.

Гена отправился к соседу. Убедившись, что у того происходит то же самое, он собрался к Федору Петровичу, который слыл в поселке главным специалистом по загадочным явлениям. Но не успел он выйти за порог, как с улицы донесся низкий, протяжный вой. Выла собака хозяина — Филька, обычно спокойная старая дворняга.

Через несколько минут к Фильке присоединились другие. Жуткий, заунывный вой растекался по Щукнаволоку, пугая жителей. Дворняга забеспокоилась, опустила голову и забегала кругами по двору, ударяясь о забор и стены дома. Хозяин бросился ловить несчастную собаку, а Гена поспешил к Федору Петровичу.

«Насмотрелся я жути, — рассказывал он потом. — Никогда такого не видал».