Дело о золотой маске (СИ)

— Семь сотен лет прошло, — снова перебил ее Итен. — Если дворцовый переворот и имел место, он остался в далеком прошлом; нынешнее положение дел меня абсолютно устраивает, скажу больше, я лично оставлю лишь мокрое место от любого аристократа, потребовавшего от меня встать на колени. А главное, ваши оправдания не стоят испражнений, сливаемых в городскую канализацию, в сравнении с тем, что вы учинили, сударыня.

Ему не было жаль это чудовище. Если упомянутая служанка знала о маске, то она тоже получила по заслугам. А те неизвестные — если они, конечно, существовали, — которые не допустили королевской женитьбы и вовремя убрали обезумевшего короля, заслуживали высших государственных наград.

— Не кажется ли тебе, мальчик, что я достойна хотя бы сочувствия?

— Нет.

Возможно, не занимайся он этим делом, не знай, сколь отвратительная дрянь артефакт, а его создательница — и того хуже, он посочувствовал. Чисто по-человечески. Поскольку обвинять кого-либо, даже последнего негодяя, в чужих преступлениях — подло. И казнить за то, чего не совершал — тоже. Но только, если бы эта тварь не создала маску, если бы не крала чужую молодость и красоту, не подставила под угрозу уничтожения весь Гранвиль! Дуру в образе золотой бабочки, согласившуюся на одну волшебную ночь и, наверняка, до конца не верящую в собственную гибель, жаль было больше. И да окажется она в следующей жизни благоразумнее, нежели в этой.

— Ты очень, очень жесток, мальчик. Или… плохо образован.

Итен невольно приподнял бровь, выказав заинтересованность.

— Возможно, в вашем неверном, искаженном мире всякое существование простолюдина и даже простеца, неспособного к магии, имеет ценность. Но не в том, в каком я родилась и жила. Взгляни на меня! Я ведь действительно безвинна! Я не нанесла вред ни одному аристократу. Это мне не позволили осуществить мечту и стать королевой. Это моего возлюбленного умертвили, обвинив меня в его смерти. Меня оболгали и казнили в этом зале! Меня, которая осуществляла чужие мечты!

— Неужели?.. — Итен готов был не поверить собственным ушам: она не лгала по-прежнему.

За уже не столь и короткий срок работы в полиции он частенько убеждался: лишь небольшая часть негодяев мнят себя преступниками и отъявленными мерзавцами. Остальные обеляют и оправдывают неблаговидные поступки, как умеют. Кто-то уповает на несчастливое детство, гнусных родителей, несправедливости, произошедшие с ним в прошлом. Другие винят во всем сложившиеся обстоятельства и выставляют себя их безвинными жертвами. Некоторые на полном серьезе заявляют, будто защищались. Но никто пока не опускался до того, что утверждал, будто совершал благодеяния.

— Золотая маска — величайшая милость, — продолжала тем временем карга, — данная недостойной за исполнение мечты. Разве мечта не стоит того, чтобы отдать за нее самое дорогое, мальчик?

— Я так не думаю.

— Чего еще ожидать от плебея? — произнесла она с печалью в голосе. — Жаль, я рассчитывала найти союзника в твоем лице.

Итен отвернулся от нее. Проблема просыпания никуда не делась. Как ее решать он пока не знал, разговоры же с ушедшей в небытие, но крайне навязчивой каргой раздумьям не способствовали.

Зеркала, зеркала, зеркала. И двери, которые лучше не открывать, если не уверен.

А он, пусть и знал, что ее казнили в зеркальном зале, почему-то рисовал в воображении эшафот и палача в небесно-голубой или белоснежной мантии с огромным двуручным мечом или топором на плече. Нет… это он ошибся. Головы рубили во времена первой революции и отнюдь не магам. Магов тогда не казнили, а убивали во время задержания, в стычках, либо им удавалось уйти.

— Да, зеркала, мальчик. Я сама попросила именно эту казнь.

Итен вздрогнул.

— Я даже обещала взять на себя убийство возлюбленного короля. И ты догадываешься почему, только не запомнишь.

— Ошибаетесь!

— Смотри!..

Стало очень светло. Повинуясь ее приказу, вспыхнули тысячи, а быть может, всего одна свеча. Огни, бесконечно отражаясь и повторяясь, дробились, трепетали, создавали множество подсвеченных дорожек, уводили в чуждые миры, откуда не могло быть возврата. Одна из самых действенных казней для любого мага, поскольку именно маг способен находить пути там, где их нет, если поверит в их существование. Зеркала запутывали сознание. Остаться стоять на месте в зыбком пространстве колышущихся огней не удавалось еще никому. Да и дверь манила — одна из тысячи похожих, но с виду такая обыкновенная, деревянная.

— В мое время верили: если казнимый отыщет дорогу назад, в реальный мир, с него немедленно снимут все обвинения. Вот только подобное не удавалось никому. Маги уходили в зазеркалье и никому неведомо доходили ли хоть куда-нибудь. Ты слышишь меня, мальчик?

Он кивнул. Итен сомневался в том, что ему безопасно здесь находиться, а еще опасался, как бы его обновленная кровь действительно не вызвала из зеркального небытия дух древней карги. С кем он говорил? Только ли с собственным воображением? Итену неоткуда было узнать про короля. С другой стороны, он несколько раз уже получал похожие подсказки.