Дело о золотой маске (СИ)

— Ладно, допустим, — Итен пожал плечами. Представься абориген неким очередным богом, которого хлебом не корми дай осчастливить кого бы то ни было, Итен постарался бы дать ему в лоб. Вряд ли вышло бы, учитывая бой не в своем мире и неравные «весовые» категории, но намерения ведь тоже нельзя сбрасывать со счетов.

— Не оттого, что вы, пришлые, представляете для меня хотя бы малейший интерес, — продолжал хамилио, собственно рептилией не являвшийся настолько же, как и человеком, кшмури или драконом. Впрочем, по поводу последних абсолютной уверенности у Итена не имелось. — Двум дуэлянтам, вышедшим на поединок, глубоко безразлично, сколько букашек, кишащих в траве под подошвами их сапог, они подавят. Однако жрать этих букашек бесперспективное занятие: несварение случится. У обоих. И ладно бы поплохеет моему сопернику, но мне небезразличен я сам!

— А не жрать? — предложил Итен.

— А погибнуть?

— Нашел, тоже мне, избранного…

Хамилио впервые за этот и, возможно, предыдущий разговоры посмотрел на него прямо. Отнюдь не так, как мгновения или часы назад: не стремясь напугать. Интересный у него оказался взгляд: с лукавинкой, бирюзовый и… знакомый. Вот только снова ли абориген тонкого мира скрывался под личиной, выуженной у Итена из памяти, или действительно…

Додумать, впрочем, не получилось.

— Как же тебя не выбирать, если обладаешь тем, что мне нужно? — спросил хамилио. — В данном конкретном случае свободным телом, которое я сумел бы одолжить.

Итен хватанул воздух ртом. Столь вопиющей наглости он не ожидал.

— Я не про твое собственное говорю.

Пальцы сложились в кулак сами собой. Ударил он тоже на чистых рефлексах, но… не то что промазал, просто гость оказался совсем в ином месте, нежели использованный для разговора образ хамилио. Его-то Итен развеял — любо дорого посмотреть, — а вот от собеседника не избавился.

— Охолонул? Легче стало? — бить в ответ абориген поостерегся, видать, опасался, как бы Итена не вышвырнуло из сна, а то и зашвырнуло туда, откуда он нескоро вернется.

— Смени личину. Видеть тебя такого не могу!

Хамилио пожал плечами и преобразился. Вот именно в того, чей взгляд Итен вспомнил недавно. Огромное и изящное драконье тело: черное с нагрудными пластинами, отливающими медью, синими надкрыльями и удивительными бирюзовыми глазами.

«Бойтесь своих желаний, они имеют обыкновение исполняться, — напомнил Итен самому себе. — Кто сказал? А не помню. Лидар, наверняка ляпнул и оказался прав».

— Так больше устраивает? — абориген издевался не иначе. Однако, если врезать хамилио хотелось очень, то при виде дракона инстинкт самосохранения брал верх.

— И ты так и не сказал, как сумел меня вытянуть.

— Как-как?.. — передразнил абориген. — Да я в принципе способен вытянуть сюда любого, кого хотя бы единожды видел.

И ведь не хвастал.

— А вытянул, — он сделал небольшую паузу, — чтобы предупредить: очень скоро тебя постараются нейтрализовать любым, доступным вам способом.

— Убить?

— Вот уж ни к чему. Отправить тебя туда же, куда и отданное тебе в распоряжение тело, например.

Итен вздрогнул.

Впрочем, к чему удивляться? Если это существо вытаскивало из памяти образы, увидеть, как Элли отдала ему кровь Рожъэ, проблемы не составило бы. В тонком мире мыслей не скрыть: что на уме, то и на языке в прямом смысле еще одной лидаровой фразы… или не его, мало ли чего подцепишь, блуждая по тропам тонкого мира, связывающего все иные-материальные.

— Именно твоя смерть или жизнь неважна моему оппоненту, а вот мне — да.

— Ах, ну надо же! — не скрывая сарказма, воскликнул Итен.

— Моему сопернику есть кому открыть путь в твой мир, — заметил абориген наставительно. — Я же рассчитываю на тебя.

— А ничего, что я полицейский, и за подобные выкрутасы меня не то что уволить, казнить мало? — поинтересовался Итен.

— Разве на пороге гибели Гранвиля подобное имеет хоть малейшее значение? — спросил абориген в тон ему. — Тем не менее, так или иначе, чего бы ты ни выбрал, поберегись. Прежде чем прорвать пузырь ничто и материализоваться, мой соперник попробует убрать с дороги тебя. Может, он пока и не в силах сделать это сам, но подтолкнуть кого-то другого, непременно сможет.

Глава 18

«О чем мы говорили?» — было первой осознанной мыслью. Сам разговор Итен неплохо помнил, но понимание некоторых моментов ускользнуло тотчас, стоило проснуться.

В реальность его отправили также не церемонясь, как до того вытянули в тонкий мир: рывком. Потому, первые мгновения Итен судорожно собирал себя по кусочкам, путался в ощущениях и пытался понять, что изменилось за время его «отсутствия». Плохое предчувствие давило на виски, сердце билось о грудную клетку, желая вырваться наружу, но показывать свое состояние не следовало ни в коем случае: и чтобы не вызвать нежелательных вопросов, и чтобы не упасть в глазах лорда еще ниже, чем уже есть.