Дело о золотой маске (СИ)

— Сталкиваются и нейтрализуют друг друга, — Дракаретт кивнул. — Но, разумеется, в тонком мире и с разумными этот принцип происходит гораздо сложнее.

— Нетрудно догадаться.

— Разум, кому бы он ни принадлежал, предпринимает все возможное для продления своего существования: хотя бы не проиграть, если выиграть невозможно, слышал это изречение?

Итен кинул.

— У кого?..

Итен моргнул и нахмурился, припоминая.

— Понятия не имею, — признался он честно через пару секунд.

Дракаретт снова вздохнул: тяжело и устало.

— Ну да, кто бы сомневался. Вы — сноходцы — никогда не отвечаете.

— Я, правда, не помню!

— Антиподы и поды возникают одновременно и всегда осведомлены, где находятся их… к…хм… вторые половинки. Если те пребывают в состоянии относительного покоя, то спокойны и они. Однако дурные головы не дают покоя остальным организмам, — Дракаретт хмыкнул и поинтересовался: — Кто сказал?

— Лидар. Мой коллега, у него в деревне таких вот поговорок… как собак не резанных.

Брови Дракаретта поползли на лоб:

— Он тоже сноходец?

Итен пожал плечами.

— Не знаю о такой его особенности. Более того, никогда не интересовался.

— Тогда с чего бы мне знать некоторые из… деревенских поговорок? Я ведь предпочитаю спать спокойно, не впитывая чужие изречения, порой полные противоречивых смыслов. А впрочем… — Дракаретт махнул рукой. — Выживем, тогда и разобраться можно.

Не понравилась Итену эта фраза, но поспорить с ней не вышло бы при всем желании.

— А еще — амбиции, — вернулся к теме Дракаретт. — Они тоже не дают покоя любому существу, обладающему разумом. И вот эти амбиции раньше или чуть позже толкают пода или антипода под локоть… или что у них есть? и понуждают копить силы. Мне распространяться на тему «каким-таким образом?»

Итен покачал головой.

— И правильно. Тонкий мир населен паразитами. В этом убежден и автор вот этой книжицы, — Дракаретт постучал по обложке указательным пальцем, — и какой-нибудь современный философ, и ваши трупоизучатели.

— Они-то здесь каким боком? — удивился Итен.

— Многие ведь гибнут во снах?

— Нет, если сравнить с реальностью. И точно не от нападений тонкомирных паразитов, — уверил Итен.

— Потому и только лишь потому, что разумные твари не лезут к спящим. Скажешь отчего?

Итен покачал головой.

— Нет противника опаснее, чем загнанная в угол кошка. Люди способны на отчаянное сопротивление и умеют удивлять. Особенно там, где все возможно, а тонкий мир очень отзывчив для мысленных воздействий. Потому твари стремятся не пожрать очередного путника, а отхватить кусок от реального мира. Миры не сопротивляются столь рьяно. Ни на какие мысли не наводит?

Итен на мгновение прикрыл глаза.

— Вижу, что да, — хмыкнул Дракаретт. — Но весь вопрос: как отхватить материи, если сам бестелесен и вообще обитатель тонкого мира? Ответ прост: сговориться с тем, кто шагнул за грань воплоти.

Итену стало нестерпимо жарко. Липкий страх сжал в кулаке внутренности и даже дышать выходило через раз. От одной только мысли о том, сколько же казнили предки, отправив магов, преступивших законы, воплоти в тонкий мир через зеркальный лабиринт, сделалось нехорошо.

— В обморок падать будешь? — поинтересовался Дракаретт.

Итен покачал головой и уточнил:

— Все это действительно описал древний автор?

— Последнее — мой личный вывод. Потому как представляю уровень тех, с кем привык иметь дело. Наша аристократия не склонна менять привычки, Итен. Люди способны на изменения, не спорю, но в течение жизни, а так… их мучают все те же вопросы и желания. Кто-то тысячелетие назад жаждал заполучить самого быстрого коня и выиграть в скачках, снискав славы. Сейчас некто хочет гоночную самоходку, чтобы все прочие провожали его восхищенными взглядами и глотали пыль из-под колес. Выжившая из ума дура, восхотевшая занять трон, иллюзии вечной молодости и красоты, могла создать маску. Ничего особенного в сотворении проклятий нет в принципе, неумелые малолетние идиотки иной раз такие порчи на соперниц насылают, не всякий специалист разберется в работе, я уж не говорю про нейтрализует, — Дакаретт осекся и коротко рассмеялся, — ох, кому я рассказываю. Ты ведь работаешь именно с магическими происшествиями.

— Отдел особых магических преступлений, — подтвердил Итен. — Работаю… и, соглашусь: здравое зерно в ваших выводах есть.

— Тронут, — прикоснувшись к груди, Дракаретт склонил голову в кивке-поклоне. — Создать предмет, влияющий на окружающих — довольно просто. Не упоминая о Чардине, все косметические лавки только тем и занимаются, что торгуют притираниями, румянами, помадой, способными сделать юную красотку из почти любой матроны. Ювелиры тоже не гнушаются подобным. Я лично знаю цветочницу, умеющую заговаривать цветы: их остается лишь подарить той, с кем хочешь провести вечер. Навесить на предмет проклятие, высасывающее жизнь из того, кто его напялил, — проще, чем вызвать дождь осенью. Наши предки паразитировали друг на друге, начиная с пещерных времен. Все маги так или иначе сродни тонкомирцам.

— Я ни на ком не паразитирую! — возмутился Итен.