Дело о Золотом сердце

Оставив озадаченного своим рассказом Юсупова, Георгий прилег на диван в приемной и закрыл глаза. Обрывки мыслей постепенно замедляли свой хоровод, черная пелена сна наползала, и вдруг ее вдребезги разбил посторонний звук.

Женский крик. Родин вскочил на ноги. Сна не было ни в одном глазу. Крики раздавались из палаты Ирины. Родин рванулся по коридору, даже не удосужившись обуться. Инстинкт бойца включился в нем, наполняя кровь адреналином. Через несколько секунд Георгий влетел в палату, готовый к любой опасности, к драке хоть с самим чертом.

Кричала Анюта. Она забилась в угол палаты, за умывальник, и сидела там, закрыв лицо ладонями. Только огромные голубые глаза глядели с ужасом на Ирину. Жернакова шла по палате. В сердце Георгия загорелась надежда – неужели очнулась?! Он нашарил на стене эбонитовый выключатель, щелкнул им и замер. Вот что так напугало Анюту.

Ирина Жернакова медленно шла к двери палаты. Точнее, не шла, а ковыляла, как будто вместо ног у нее были деревянные палки. Больничная сорочка сползла с опущенных плеч, открывая молочно-белую кожу на груди, огненно-рыжие волосы спутались и закрывали часть лица. Поблекшие глаза бессмысленно скользнули мимо Родина, и Ирина остановилась, лишь слегка покачивались обвисшие плетьми руки да голова с отвисшей челюстью заломилась под странным углом, будто бы Жернакова прислушивалась к чему-то.

Георгий с трудом выдохнул. Он знал, что это все ему напоминает. В пору молодости, когда Родин пошел добровольцем на Англо-бурскую войну, судьба свела его со старым зулусом, сражавшимся на стороне буров. Пуля из английского карабина повредила старому охотнику коленный сустав, и молодой врач дневал и ночевал возле его койки, стараясь сберечь ногу от ампутации. Зулус хорошо говорил на банту, распространенном африканском наречии, и Родин, не упуская возможности попрактиковаться в языке, во время длительных и болезненных процедур занимал зулуса беседами. Особенно его интересовала мрачная африканская религия, которую исповедовал раненый. Благодарный зулус был рад рассказать великому белому колдуну, как он называл Георгия, все, что тот попросит. В том числе и про превращения живого человека в зомби.

Колдуны-бокоры, практиковавшие черную магию, проводили специальный ритуал, в который, помимо танцев, магических пассов и заклинаний, также входило изготовление снадобья, которое следовало скормить жертве. После этого несчастный впадал в летаргический сон, схожий со смертью. Соплеменники, будучи уверены, что жертва умерла загадочной смертью, устраивали погребение, а через некоторое время колдун возвращал ее к жизни в виде марионетки, подчиненной его воле. Такие магические немертвые слуги и назывались зомби. Они с трудом передвигались, были лишены собственного разума, но годились для примитивных работ, да и просто в качестве доказательства устрашающей мощи колдуна.

Родин как врач, естественно, интересовался ритуалом зомбирования с научной точки зрения. По его мнению, ключевую роль играл яд тетродотоксин, содержавшийся в слизи рыбы-жабы, одном из компонентов снадобья. Он объяснял и летаргию, и потерю рассудка, и частичный мышечный паралич. Но очень многое в этом ритуале оставалось для Родина загадочным и пугающим.

Неужели теперь его возлюбленная стала чем-то вроде живой куклы из мрачного африканского культа? Мысль эта была ужасна для Георгия, но это все же лучше, чем полный паралич и кататония. Теперь надлежало спокойно во всем разобраться, и первое, что нужно было сделать, – это не допустить посторонних глаз. Уже и так хватало толков вокруг странной пациентки, в палате которой постоянно происходили загадочные злоключения.

Родин выглянул за дверь и быстро проговорил подоспевшему Юсупову:

– Андрей, никого в палату не пускать, вели прикатить из психиатрии смирительную кушетку с ремнями и позови двух санитаров, поздоровее и не болтливых, тут дело почище взрыва будет. – И через секунду добавил значительно громче, для любопытных больных и сестер, которые уже начали высовываться из дверей, разбуженные Анютиным криком: – Все в порядке! Медсестра слабонервная крысу увидела! Уважаемые пациенты, это не повод для нарушения режима! Расходитесь по палатам!

* * *

Рассвет Родин встречал у постели Ирины. История все больше уходила из области медицины в область мистики и колдовства, и это тревожило Георгия. Оставалась одна надежда – Всеволод с его загадочным отцом Лоренцо. Расшифрованные надписи внутри медальона, который Георгий теперь рассеянно сжимал в руке, могли пролить свет на все странные события последних суток.

В дверь робко постучали.

– Да-да, войдите. – Родин обернулся на стук.

Это была Анюта. Голубые глаза опухли и покраснели от слез. Она скользнула в палату и сразу затворила за собой дверь.