Дело об убийстве маркиза де Лианкура (СИ)

— Принцы тоже бывали разные, — произнёс Марк, открывая свой подсумок и доставая оттуда книгу. — Считалось, что король Генрих искоренил саму память о принцах Филиппе и Себастьяне, когда велел уничтожить все записи, летописи и книги о них. Но он не мог уничтожить подобные источники в луаре Синего Грифона. Вот книга, написанная бароном Лодуаром, алкорским посланником при дворе короля Алфреда. Он в своём повествовании уделил особое внимание описанию внешности всех трёх принцев, и если Филипп и Анри, как и положено принцам Монморанси, при высоком росте отличались крепким телосложением, были скуластыми и голубоглазыми красавцами с тёмно-рыжими локонами, то их младший брат был совсем иным. Здесь написано, что он с детства имел хрупкое телосложение и слабое здоровье, которое ещё более ухудшилось после его участия в военном походе Анри. Однако он тоже был красавцем, хоть и другого рода. Его узкое лицо было бледным, как туман, волосы и глаза черны, как ночь, к тому же у него были длинные широкие брови, которые не только не делали его лицо грубым, но и придавали ему выражение некоторой чувствительности. Очень выразительный портрет, не так ли? Он словно списан с вас.

Марк бросил книгу на сидение соседнего кресла и посмотрел на Аргента. Тот больше не улыбался. Его лицо стало непроницаемым, а глаза смотрели холодно.

— Надеюсь, ты понимаешь, что подобное открытие может стоить тебе жизни? — поинтересовался он, возвращаясь к камину.

Взяв книгу, он быстро пролистал её и вознамерился бросить в огонь, но Марк остановил его.

— Не делайте этого, мой лорд. Это бесполезно, поскольку это не единственный экземпляр. К тому же в ней есть много интересного, но нет вашего словесного портрета. Я солгал, чтоб заставить вас раскрыться.

— Мерзавец, — проворчал Аргент и, положив книгу на каминную полку, сел. — Значит, ты меня узнал. И где ж я ошибся? За все эти годы ты первый, кто смог и осмелился меня разоблачить.

— Большинство ваших знакомых даже не слышали о мятежных принцах, да и кто бы поверил, что один из них до сих пор жив. Меня же судьба помимо моей воли вовлекла в эти события и заставила заглянуть за давно опущенный занавес. Я знало вас, а потом, внимательно наблюдая за Аргентом, понял, что он — это вы.

— Может, поделишься со мной своими открытиями?

— Почему бы и нет, — пожал плечами Марк. — Первая догадка у меня мелькнула в «Сломанном колесе», когда вы зашивали мои раны. Я хорошо рассмотрел ваши руки. Они слишком ухожены и изящны для алхимика. Они белые и мягкие, с нежной кожей и отполированными ногтями. Я видел руки алхимиков, покрытые шрамами и ожогами, потому что они работают с огнём, расплавленным металлом и едкими веществами. В иной ситуации я бы решил, что этот человек лишь выдаёт себя за алхимика, но нет, я получил уже достаточно доказательств того, что вы всерьёз занимаетесь алхимией. И тогда я подумал, что, может быть, все раны и ожоги у него быстро заживают, не оставляя следов. И это было бы не таким уж чудом, по сравнению с тем, что он прожил несколько веков.

— Что было потом? — поинтересовался Аргент. — Ведь ты не ограничился такой малостью для столь далеко идущих выводов.

— Потом вы меня отравили. Именно, помятуя об этом, я не хочу пить ваше вино. Только вы могли подсыпать мне в кубок яд в таверне. Ни Рикару, ни мальчику, спасшему меня, это было ни к чему, к тому же яд — не их оружие. Это сделали вы, когда отвлекли меня от стола, сказав, что за дверью кто-то есть. Когда яд начал действовать, я сперва решил, что это следствие потери крови и опьянения, а вы убеждали меня в том, что это действие бальзама. Но это всё было не то. Я не пьяница, но мне приходилось напиваться, я много раз был ранен и терял много крови. Ощущения были совсем другими. А бальзам… нанесённый на тщательно зашитую рану он не мог вызвать подобного действия. И вы упустили из виду, что я сыщик, и в силу своих служебных обязанностей много раз сталкивался с отравлениями. То, что я чувствовал, было именно симптомами отравления ядом, но я не мог бы сказать, каким именно, однако, вы вскоре безошибочно подобрали противоядие, то есть знали, чем именно я отравлен.

— Допустим, что это я подсыпал тебе что-то в кубок, но это мог быть и Аргент, который сделал это по приказу Чёрного лорда.