Дело одинокой канарейки

– Кто бы сомневался, – понимающе отозвалась Рыжая. – Не переживайте, все будет абсолютно тайным, никто ничего не узнает. – Она заговорщически подмигнула телеведущему. – Ну, будем надеяться на приятные неожиданности, и всяческих вам творческих успехов, и всех благ и...

Аня, не дожидаясь окончания запутанной речи, вытолкала подругу в коридор и только тогда отпустила Дашину руку.

– Ты что, с ума сошла? А если бы он отказался? – раздраженно набросилась она на подругу.

Неугомонная Даша потерла плечо:

– Послушай, я даю тебе советы, как писать программы? Нет. Вот и ты мне не советуй, как с мужиками общаться. – Она задумалась. – Но вполне возможно, что я ошибалась...

– В чем? В чем ошибалась? – нервно вскинула голову Петрова.

– Ладно, поживем увидим. У меня тут, кстати, появилась идея, как совместить приятное с полезным, – и почесала кончик носа.

Глава 20 1

События, последовавшие за той неожиданной встречей на улице, когда он пытался поймать такси, почти не удивили его. Подспудно Лозенко понимал, никогда не смог бы лечь в постель с любой из этих престарелых самок – они были неприятны ему даже в их лучшие годы. В глубине души он свято верил, что судьба не окажется к нему столь жестокой, не заставит пасть в бездонную мерзкую пропасть, откуда возврата уже не будет. Он верил – в самый последний момент обязательно что-нибудь должно случиться. Ну не может же, в самом деле, он – красивый, умный прекрасно воспитанный молодой мужчина – закончить свою жизнь в мутном омуте омерзительной женской похоти!

Герман невольно содрогнулся, вспоминая тот ненастный осенний вечер. Наверное, он просто покончил бы с собой.

Кто мог предположить, что благородный поступок, совершенный им много лет назад, вдруг обернется сказочным предложением и станет началом новой жизни? Жизни, о которой не мог мечтать даже он? И что в мире существуют женщины, которые умеют быть благодарны?

Герман увеличил громкость динамиков и закрыл глаза. «Led Zeppelin» заполнил пространство комнаты, напоминая о той далекой ночи, когда они впервые встретились.

2

Это было под Новый год, в самый разгар его первой университетской сессии. Он сидел в «стекляшке» – читальном зале библиотеки первого гуманитарного корпуса и из последних сил пытался связать расплывающиеся перед глазами слова в единое, хоть немного осмысленное предложение. Огромное помещение библиотеки было ужасно холодным, за стеклами бушевала метель, и всем безумно хотелось есть. К девяти часам вечера в читальном зале оставались лишь самые стойкие и отчаянные. В полуобморочном состоянии студенты разных факультетов сидели над зачитанными до дыр учебниками и молили о конце света, как о единственно возможном избавлении от всего этого кошмара, именуемого зимней сессией.

Когда же наконец тоска достигла своего предела, конечности заледенели, а мозги, наоборот, начали медленно плавиться, со своего места вскочил Костик-адмирал – нервный избалованный юноша с прыщавым лицом – и, со всего размаху запустив толстенным учебником в перепуганную соседку, заорал на всю библиотеку:

– Все! Хватит! Еще одна глава, и я стану импотентом! Закупаем водки и едем ко мне на дачу!

Как ни странно, но немногочисленные сохранившиеся в «стекляшке» студенты вдруг подскочили, как один, словно целый семестр только и ждали этой команды, забросали библиотекаршу книгами и дружной толпой рванули вслед за Костей.

3

Огромная трехэтажная дача Костиного дедушки-адмирала находилась в Серебряном Бору. Всего полчаса понадобилось замученным наукой студентам, чтобы в девять вечера найти ящик водки, поймать автобус, уговорить водителя и благополучно добраться до адмиральской дачи в полном составе.

Это было какое-то безумие, словно последняя ночь перед гибелью Помпеи. Водки купили слишком много, на еду денег уже не хватило, а большинство с утра ничего не ело. Неудивительно, что через час люди начали падать на пол штабелями.

Лозенко почти не пил – после армии приходилось все восстанавливать заново, и он боялся завалить сессию. Сейчас напьешься, и, считай, весь следующий день коту под хвост, а экзамен послезавтра. Поэтому, не без труда стряхнув с себя несколько претенденток, Герман устроился в приятном одиночестве перед весело потрескивающим камином и время от времени подбрасывал в горящий огонь все, что попадалось под руку: поленья, журналы, шахматы...

Грустная мелодия «Soldiers of fortune» разрывала душу. Он уже почти задремал, когда со двора послышались странные звуки. Герман встал, выглянул в окно. На земле, в одном белье, лежала девушка, лицом в снег и стонала. Лозенко открыл форточку и негромко окликнул, но та не отреагировала. Тогда он спустился во двор и принялся трясти ее. Девушку начало рвать.

Возможно, от службы в армии у него еще остались какие-то понятия о взаимопомощи, потому что Герман вытер ей лоб снегом, занес ее в дом, дал выпить воды, подождал, пока ее вырвет еще раз, и уложил спать, накрыв снятым с кого-то ватным одеялом.