Дело огня

…Поместье господина Аоки находилось в Удзи. Старая родовая усадьба, с тех еще времен, когда предки Аоки носили фамилию Фудзивара, размерами не отличалась — так, летний приют на горном склоне, где вельможа ищет отдохновения от дел, городской жары да пыли. Покои хозяина смотрят в садик, два искусственных пруда, старых, затянутых ряской, лягушка прыгнет-водичка плеснет, все как водится. Справа флигель для слуг, слева флигель для охраны. Задний двор: сараи, кладовые, амбары, яма с пленниками, а как же, и пристроечка для совсем уж черного люда — тех, кто не в доме прислуживает, а на этом самом дворе. Черного люда человек пять, «чистых» слуг четверо, охраны двенадцать человек, если считать тех, кто собирает бродяг в Киото, и эти, ночные…Общим счетом почти три десятка.

Асахина обходил поместье со скучающим видом, как бродил днем по улицам Эдо, где ночью должна была пролиться кровь — искал удобные места для засады и пути к отступлению. Счастье, что господин Аоки остался в своем городском доме — похоже, он умел читать в сердцах, а это Тэнкэну было сейчас совершенно излишне. Ибо в сердце его гудела ненависть — не пламенем пожара, а ровным, рабочим огнем топки в заморском паровом котле. И впервые в жизни она, пылая так ярко и сильно, не одурманивала голову. Не сказать, чтобы совсем холодна была голова, но горяча в самый раз, в меру, чтобы пар вертел турбину и поршни ходили как надо.

Он уже знал, что уйдет из этой усадебки и спасет пленников — вопрос был только «когда». Днем кругом были слуги и люди Ато, ночью — эти, в черном. Тэнкэн их не боялся нимало — судя по встреченным в Фусими, они весьма посредственные мечники, чтоб не сказать еще хуже. Полагаются только на силу и быстроту, приемы знают лишь самые простые, предсказать их движения не составляет труда — только меч подставляй, чтоб противник со всей своей быстротой и силой на него налетел. Вряд ли эти лучше. В открытом бою Тэнкэн предпочел бы встретить любого из них, а не, скажем, Окиту или того длинного.

Но тут будет не открытый бой, а жестокая рубка, один против всех. И если людей еще можно ввести в заблуждение касательно численности противника, то этих — нет, они чувствуют, когда к ним приближаются и с какой стороны. Они возьмут в кольцо и задавят числом.

Значит, день. Соблазнительна мысль о раннем утре, когда ночные уже впадут в сон, а люди Ато будут еще вялые спросонья — и главное, сам успеешь отдохнуть немного, но нет, нет, ведь может сложиться так, что и ночные не заснут, и люди будут не такими уж вялыми — и придется противостоять тем и другим сразу. И нет ничего хуже упущенного времени.

Значит, после полудня. Когда слуги будут вкушать послеобеденный отдых, а охрана забьется в тень.

Остался последний вопрос — достать меч. Даже вполне заурядного ума Ато хватало на то, чтобы понять: Тэнкэну нельзя еще доверять всецело, одного лишь того, что он человек Кацуры и разыскивается властями — мало. Его меч со всей вежливостью забрали и унесли в охраняемую каморку при флигеле охраны. Кинжал он успел где-то потерять на пожаре, а ведь охранника придется убивать. Значит, нужно выбрать самый острый из кухонных ножей.

Все с тем же скучающим видом Тэнкэн прогулялся на кухню. Чем хороша обстановка обыденного ужаса, царящая в этой усадьбе — никто его ни о чем не спросил. Зашел молодой господин на кухню — значит, надо. Служанки даже голов не подняли от чистки батата, когда Асахина взял со стойки один нож, нашел его слишком тяжелым и неудобно лежащим в руке, взял другой, попробовал остроту на дайконе, остался недоволен, взял третий…

— О, вот ты где! — в кухоньке слегка потемнело: пригнувшись, в дверь шагнул Ато. — А я тебя везде ищу. Что это ты делаешь здесь?

— Да вот, дайкона захотелось, — Асахина отрезал ломоть, сунул в рот, нарочито громко хрустнул. Ато улыбнулся.

— Бросай это, — сказал он. — Мы тут с ребятами побились об заклад, что ты не мог порубить охранников Като в одиночку. То есть, я говорю, что мог, а они — что нет.

Тэнкэн пожал плечами.

— Если они не поверят мне на слово, то вы проиграли.

— Им не нужно верить тебе на слово, — Ато улыбнулся еще шире. — Сумеешь разрубить шесть свернутых татами стоймя и ни одно не опрокинуть — я выиграл.

В другое время Асахина отказал бы ему весьма резко, но сейчас нужен был меч — и он сам шел в руки.

— Идем, — сказал он, для правдоподобия отгрызая еще кусок дайкона.

Площадку для испытания устроили возле конюшни. В землю вбиты колья, на которые обычно насаживают свернутые татами торчком, но на сей раз они пустуют. Еще бы, тут хотят посмотреть боле высокий уровень: как татами разрубают, не опрокинув.

Легкая задачка. Упражнение для ученика. И эти татами должны изображать людей Като? Смешно. Люди Като жили, дышали, атаковали со всей жаждой жизни…