Дело огня

Ладно, хотите смотреть, как я рублю солому — смотрите… Ран принял меч из рук Сиды — свой, знакомый клинок — засунул его за пояс, принял позицию для иаи. Ато поднял бутыль с водой — широкогорлую тыкву примерно в один сё[67]. Тэнкэн должен был успеть, пока не выльется вода, а изливалась она на счет «восемь». Сида взял деревянные бруски — ударом подать сигнал. Тэнкэн положил левую руку на ножны под гарду и пошевелил пальцами правой, показывая, что не касается рукояти.

Сейчас? — беззвучно спросил он.

Нет, шепнул за ухом голос Абэ-но Сэймэя. Ты поймешь. Ты почувствуешь.

— Аи! — крикнул Сида и щелкнул дощечками.

Меч, повинуясь толчку большого пальца, привычно прыгнул в ладонь. В тамэси-гири главное — скорость, Ато мог бы и без своей бутыли обойтись. Шаг, поворот, удар, поворот, удар, шаг, удар, поворот, удар, шаг, шаг, поворот, удар, шаг, удар, поворот, удар!

— Ну, ты даешь, — Ато не дрогнул и не изменился в лице, только посмотрел на оставшуюся у него в руке половину бутыли. Оценивающе посмотрел, с интересом — но без удивления.

Вторая половина, отлетев, ударилась о стену конюшни, и по мокрому пятну было видно, что воды в бутылке оставалось еще о-го-го.

— Все видели? — Ато бросил своей полутыквой в охранников, и те сгрудились вокруг поймавшего обрубок Сиды, норовя потрогать срез.

— Я говорил, — продолжал Ато, — если я могу, он и подавно сможет. А вы не верили, олухи.

Ни Ран, ни Ато даже для проформы не посмотрели, все ли татами рассечены и все ли остались стоять. Им это было не нужно.

— А вот скажи, Тэнкэн, можешь ли ты нас чем-то еще удивить? — спросил Ато.

— Я фехтовальщик, а не ярмарочный фокусник, — пожал плечами юноша.

— Но все-таки? Все-таки, Тэнкэн? Например, я могу рассечь татами на семь частей и не опрокинуть, а ты?

— Если татами не будет сопротивляться, — улыбнулся Асахина.

Он посмотрел в глаза Ато и с удивлением понял, что «правая рука господина дайнагона» видит в нем нешуточного соперника.

— Послушайте, господин Ато, я уже не мальчик и понимаю, когда от меня чего-то хотят. Что нужно вам, почему вы меня испытываете? Говорите без обиняков, я все пойму.

Ато прищурился, потом улыбнулся.

— Господин хочет, чтоб мы с тобой убили четырех человек.

— Кого именно?

— Как будто сам не догадываешься.

— Догадываюсь, но хотелось бы услышать имена.

— Кондо Исами. Хидзиката Тосидзо. Окита Содзи. Харада Саноскэ.

— Это серьезные бойцы.

— Мы с тобой тоже, не так ли?

— Почему именно этих? Я понимаю, Кондо — командир Волков, Хидзиката — его заместитель… но Окита и Харада просто десятники. Почему именно они?

— У господина к ним старые счеты, — Ато наклонился вперед и чуть слышно добавил: — С предыдущих рождений.

— Господин помнит свои предыдущие рождения? — Ран позволил себе некоторый скепсис.

— Господин помнит их предыдущие рождения, — Ато оскалился. Интересно, что показалось ему так смешно. — И свои, да, тоже. Эти четверо не давали ему покоя еще когда они таскались за Куро Ёсицунэ[68], и время от времени возрождались, чтобы выжить моего господина из Столицы.

Как я их понимаю, подумал Тэнкэн.

— В общем, нужно этих четверых укоротить. И способны на это ты да я, да наши ночные товарищи. Люди Сиды тупые громилы, ничего больше.

— Не в обиду вам будь сказано, но у храма Фусими и ночные показали себя не лучше.

— Они исправятся, особенно если мы с тобой дадим им два-три урока. Тут видишь, какое дело, Тэнкэн: это все молодняк, а старые, верные слуги господина Аоки все не здесь. Этих, здешних, наскоро сделали, когда господин пожелал в Столице провести ритуал. Цена им невелика: помогут уделать четверых Мибуро — будут жить дальше, кто жив останется — авось да себя покажут, а полягут — никто плакать не будет. Мы с тобой — вот, кто по-настоящему ценен.

— Что-то я сомневаюсь, что по мне будут плакать, — усмехнулся Тэнкэн.

— Зря, — рот Ато странно покривился. — Плакать, может, и нет, но господину Аоки ты чем-то пришелся по душе.

Асахину продрало вдоль спины от мысли, что он мог понравиться Аоки.

— Ну так как? — продолжал Ато. — Ты со мной?

Ран понимал, что соглашаться нужно, но не так вот сразу — подозрительно выйдет.

— Довольно странно мне все-таки, — сказал он медленно, — что вы предлагаете вашему покорному слуге союз от имени вашего господина после того, как я убил нескольких его слуг, защищая Окиту.

— Говорю тебе, господину все это неважно. Он послал меня за тобой, когда ты зарубил Сиро — а ведь Сиро был из лучших. Но раз ты спросонья пьяный сумел его зарубить — значит, ты нужен господину.

— Раз на то пошло, зачем ваш Сиро напал на меня среди ночи?

Ато чуть покривился.

— Ты пойми, нам случайные свидетели были ни к чему. Обряд — дело нешуточное, сорвать его легко, один посторонний взгляд, и все пропало. Не срубив дерева, не выстроишь дом. Без обид, Тэнкэн, мы ведь не знали, кто ты.

Асахина улыбнулся. Как у них все просто… И как они в этом похожи на людей, чьи цели он еще недавно разделял всецело.

— Вы говорите «обряд» — но смысл и цель сего обряда от вашего покорного слуги ускользают.