Дело Пеньковского. Документальное расследование

Тот факт, гласят английские законы, что то или иное лицо было в сношениях или сделало попытку установить сношения с иностранными агентами в пределах или за пределами Соединенного Королевства, служит доказательством того, что это лицо пыталось получить информацию, рассчитанную на то, что и она прямо или косвенно полезна неприятелю или может быть ему полезна.

Таким образом, по английскому праву уже самый факт наличия запретных данных у лица, не имеющего к ним законного доступа, или факт попытки к сношению с иностранным агентом, хотя бы и без передачи ему сведений, расценивается как шпионаж.

Я совершил этот небольшой экскурс в область английского законодательства, чтобы подчеркнуть, как охраняет оно безопасность государства, и показать, насколько очевиден был для Винна преступный характер его деятельности с позиций права его собственной страны.

На основании изложенных мною соображений о доказательствах и юридической квалификации преступлений я поддерживаю в полном объеме обвинение, предъявленное по обвинительному заключению подсудимым Пеньковскому и Винну.

Учитывая степень участия подсудимого Гревилла Винна в совершенных тяжких преступлениях против Советского Союза, я не считаю возможным требовать применения максимальных мер наказания, предусмотренных ст. 65 Уголовного кодекса РСФСР, и прошу приговорить Винна к 10 годам лишения свободы.

(Продолжительные аплодисменты.)

Что касается подсудимого Пеньковского, то где найти меру тяжести и подлости совершенных им деяний?

Конечно, защита будет искать смягчающие его вину обстоятельства, будет ссылаться на его участие в войне, на его признание и раскаяние, но я не смогу с ней согласиться. Есть такие преступления, которые уже нельзя ничем искупить. Я не вижу в этом вопросе никакой альтернативы, никакого выбора. Предателю и шпиону, продавшему свое Отечество, нет места на земле, и я требую приговорить Пеньковского к смертной казни.

(Бурные, продолжительные аплодисменты.)

Своим приговором, товарищи судьи, вы пригвоздите к позорному столбу американских и английских организаторов подрывной деятельности и шпионажа и воздадите по заслугам их агентам, сидящим на скамье подсудимых.

(Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.)

(Объявляется перерыв на 20 минут.)

(После перерыва.)

18 ч. 20 м.

Комендант суда: Суд идет. Прошу встать!

Председательствующий: Садитесь, пожалуйста.

Слово для защитительной речи предоставляется адвокату Апраксину — защитнику подсудимого Пеньковского.

Речь защитника А. К. Апраксина

Товарищ председатель Военной коллегии Верховного Суда Советского Союза!

Товарищи народные заседатели Верховного Суда!

Судебное рассмотрение дела, материалы которого вы исследовали в течение нескольких дней, подходит к концу.

Оно глубоко взволновало нашу советскую общественность, взволновало каждого советского человека, которому дороги интересы Родины, ее экономическая и военная мощь.

Волнует и вызывает негодование широкой общественности нашей страны в настоящем деле то, что на скамье подсудимых сидит гражданин Советского Союза, изменивший Родине, выдавший ряд государственных и военных секретов, представляющих значительный интерес для англо-американской разведки.

Сидит человек, занимавшийся шпионажем против того государства, в котором он родился, жил, работал, в котором и сегодня проживают его родные и близкие.

Мне нет надобности говорить вам о серьезности совершенного Пеньковским преступления.

В связи с тяжестью последствий, которые может повлечь это преступление, оно в нашем уголовном законодательстве стоит на первом месте.

Вы люди военные и прекрасно понимаете, что нарушение сыновней верности матери-Родине, измена Родине, шпионаж, согласно ст. 133 нашей Конституции, были, есть и будут самым тяжким преступлением перед нашим советским народом.

Поэтому вы должны понять, что в обстановке всеобщего возмущения и негодования осуществлять поставленную передо мной задачу особенно сложно, так как мои соотечественники не видят совершенно никаких оснований для его защиты и смягчения его ответственности перед законом, не видят оснований для просьбы о снисхождении к человеку, который неплохо начал свою жизнь, неплохо бы ее продолжил, если бы не ряд обстоятельств, которые вывели его из этого состояния.

Но в этой тяжелой защите мне помогает гуманность нашего законодательства, обеспечивающего защитой любого гражданина, находящегося на скамье, подсудимых; мне помогает объективность суда и всестороннее исследование материалов дела, справедливый учет всех обстоятельств, даже незначительных, говорящих в пользу подсудимого, независимо от тяжести совершенного им преступления.