Дело Пеньковского. Документальное расследование

Когда Винн был в Москве в конце августа 1961 года и принес от Чизхолма Пеньковскому фотографии жены Чизхолма и коробку конфет, то он спросил, для чего Пеньковскому нужны эти фотографии и конфеты. Последний ответил: чтобы он мог узнать ее в общественных местах и иметь возможность передавать ей шпионские сведения, помещенные в этой коробке из-под конфет.

Это испугало Винна. Об этом на следствии он заявлял: «Это явилось поворотным пунктом, когда я понял, что действительно оказался замешанным в очень серьезные дела…» (том 6, л. д. 44).

То же он сказал об этом и здесь, в зале суда.

Винн буквально на следующий день покинул Москву, вылетел в Амстердам и из амстердамской гостиницы позвонил в Лондон Кингу, решительно заявив, что больше не хочет участвовать в этих делах.

Это Кинга крайне встревожило, так как через несколько дней предстоял приезд Пеньковского в Париж. Винн был крайне необходим для связи, а решимость Винна порвать свои отношения с разведкой была настолько реальной и очевидной, что Кинг бросил все свои дела и немедленно на самолете вылетел в Амстердам. В тот же вечер в Амстердаме он укрощал строптивого Винна.

Отношения Винна с разведками складывались таким образом, что для того, чтобы его удержать, заставить работать на себя, ему стали угрожать, шантажировать.

Для этой цели Кинг дважды устраивал свидания Винну со своим шефом, и дело доходило до того, что этот шеф, возмущенный поведением Винна, рассвирепев, стучал кулаком по столу.

Перед Винном недвусмысленно была поставлена альтернатива: или ты работаешь с нами и твой бизнес не пострадает, или пеняй на себя.

А что такое «пеняй на себя» — Винн прекрасно понимал.

Винн показывает:

«Я страшно боялся того, что английская разведка поднимет трубку телефона и что-нибудь скажет обо мне в соответствующих местах. Я очень боялся, что весь мой бизнес рухнет» (том 6, л. д. 46).

И далее Винн показывает, что шеф и другие разведчики, не стесняясь его, говорили, что, если он откажется выполнять их поручения, это пагубно скажется на его бизнесе (том 6, л. д. 46).

Винн очень образно сказал здесь, на суде, что английские разведчики втянули его в эту грязную работу, заставили буквально силой, путем угроз выполнять эту грязную работу, круг для него окончательно замкнулся, он попал в тиски, и тиски были завернуты до предела.

Такова история трагического падения Гревилла Винна.

Товарищи судьи! У защиты нет спора о квалификации преступления. Да, совершенное Гревиллом Винном преступление подпадает под действия ст. 65 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Но я категорически не могу согласиться с требованием прокурора о мере наказания Винну.

Я не буду повторять те доводы, смягчающие вину Гревилла Винна, которые я уже привел. Одних их было бы недостаточно, чтобы обратиться к вам с просьбой о более мягком наказании для Винна.

Но я прошу вас, товарищи судьи, при решении судьбы Винна учесть и еще ряд соображений.

Известно, что встречи Винна с Пеньковским были во время пребывания Винна в Москве, поездок Пеньковского в Лондон и Париж.

Встреч же Пеньковского помимо Винна, во время которых передавались шпионские сведения, было значительно больше. Только с одной Анной Чизхолм Пеньковский, как он заявил на суде, встречался девять раз.

Таким образом, нельзя говорить о том, что Винн был единственным связующим звеном между Пеньковским и иностранными разведками.

Прошу обратить внимание еще на одно обстоятельство.

Здесь, товарищи судьи, по этому делу на скамье подсудимых только двое из всех участников этого преступления. Поэтому может сложиться неправильное впечатление, что Винн — одно из главных действующих лиц всей этой неприглядной истории.

Я представляю, если бы скамью подсудимых по праву заняли все участники этого дела, если бы рядом с Пеньковским и Винном оказались Аккройд и Кинг и их шеф в придачу, «Грилье» и «Майл», «Александр», «Ослаф», если бы эти места разделила бы «достойная» чета супругов Чизхолмов и другие, то тогда, товарищи судьи, мой подзащитный Винн далеко бы отодвинулся на задние места.

Он перестал бы быть одной из центральных фигур, и тогда прокурор вряд ли потребовал бы для Винна столь суровую меру наказания.

Товарищи судьи! Заканчивая свою речь, я позволю, говоря о Винне, еще раз подчеркнуть, что Винн в течение длительного времени много делал для установления деловых контактов между Великобританией и Советским Союзом; Винн, как я уже говорил, выходец из трудовой английской семьи. Его отец, 86-летний старик, живет и поныне, являясь пенсионером.

Винн сражался на фронтах второй мировой войны против нашего общего врага — немецкого фашизма. Он глубоко аполитичен. Весь смысл его жизни, все его помыслы были направлены на то, чтобы быть хорошим коммерсантом, заслужить похвалу своих фирм и отдать все свое свободное время семье — жене, 11-летнему сыну и старику отцу.

Да, споткнулся на своем жизненном пути коммерсант Винн, и споткнулся очень сильно, но я верю, что Винн в будущем, когда отбудет наказание, никогда больше не допустит к себе разведчиков, что он снова вернется к честной жизни.