Дело племянницы лунатика (Племянница лунатика)

- И вы видели, как он затем отошел от кофейного столика, пересек патио и скрылся через дверь, которую вы указали на схеме.

- Да, все верно.

- После того как человек отошел от столика, он все еще продолжал держать нож?

- Вроде да... не знаю... не могу сказать.

- Тогда можете ли вы сказать, что ножа у него с собой не было?

- Не могу утверждать ни того ни другого.

- Тогда, может быть, человек оставил нож в нише под крышкой кофейного столика?

- Не могу на это ответить.

- А вы уверены, что человек нес нож, до того как подошел к кофейному столику?

- Возражаю, так как этот вопрос уже задавался много раз и на него столько же раз отвечали,- заявил Бюргер.

- Я разрешаю свидетелю еще раз ответить на этот вопрос,- распорядился судья Маркхэм, подаваясь вперед и пристально глядя на Дункана.

- Да,- ответил Дункан,- у него в руке был нож.

- Вы уверены, что узнали человека, которого видели? - спросил Мейсон.

- Да, уверен.

- Это был обвиняемый?

- Да, это был он.

- Во что он был одет?

- В одну ночную рубашку.

- Босиком?

- Да.

- Как близко он находился от вас, когда вы в первый раз отчетливо его разглядели?

- Он прошел прямо перед моими окнами.

- И тень от него упала вам на лицо?

- Да.

- Но в тот момент вы не могли отчетливо его разглядеть. Вы находились в постели и пробудились от глубокого сна, не так ли?

- Да, так.

- На каком расстоянии он оказался от вас, когда вы впервые ясно его разглядели?

- Затрудняюсь ответить.

Мейсон сделал пометку мелком на схеме, затем, сверившись с масштабом изображения, спросил:

- Иными словами, он, должно быть, находился от вас на расстоянии тридцати пяти футов, согласны?

- Да, вполне возможно.

- Спиной к вам?

- Да, припоминаю, что спиной.

- И вы все же узнали его?

- Да, узнал.

- Вы представляете всю важность того, насколько ваши показания должны соответствовать истине?

- Да, представляю.

- Вы понимаете всю серьезность этого судебного процесса?

- Полностью понимаю.

- И, однако, готовы подтвердить под присягой, что человек, на котором была только ночная рубашка, которого вы видели с расстояния тридцати пяти футов, да еще при лунном свете, вне всяких сомнений был именно обвиняемый?

- Да, готов!

- Вы взглянули на часы, когда встали?

- Да, посмотрел.

- А когда снова легли спать, смотрели на часы?

- Кажется, да. Да, смотрел.

- Сколько было времени, когда вас разбудили?

- Ровно три часа.

- А когда снова оказались в постели?

- Ну, почти столько же. Думаю, прошло не более тридцати секунд.

- А вы заметили положение стрелок на циферблате, когда смотрели во второй раз, перед тем как легли в кровать?

- Да, заметил.

- А не могли стрелки показывать пятнадцать минут первого?

- Нет, не могли.

- Когда вы в первый раз давали показания, разве вы не говорили, что время было пятнадцать минут первого?

- Возможно, говорил.

- Тогда, по горячим следам, ваша память должна была хранить события минувшей ночи или утра более свежими или яркими, чем сейчас, что вы на это скажете?

- Скажу, что это не так.

- Что не так?

- Мои воспоминания не были тогда самыми отчетливыми.

- Следует ли понимать это так, что ваша память становится крепче только со временем?

- В этом случае - да.

- Потому что когда вы узнали, что убийство, по мнению экспертов, было совершено приблизительно около трех часов, ваша память окрепла настолько, что поменяла местами стрелки часов, чтобы дать вам возможность с блеском выступить в роли свидетеля и...

Судья Маркхэм стукнул молоточком:

- Считаю, господин защитник, что упоминание о том, "чтобы с блеском выступить", вряд ли является уместным.

- Я хочу указать на мотив, которым руководствовался свидетель.

- Это не так! - воскликнул Дункан.- Теперь я точно знаю, что было три часа утра. Полностью исключается, что на часах было пятнадцать минут первого.

- У вас хорошее зрение? - спросил Мейсон.

- Очень хорошее.

- И четырнадцатого утром с глазами все было в порядке?

- Конечно!

- Вы носите очки, не так ли?

- Да, я пользуюсь очками вот уже тридцать пять лет.

- И в то время, к которому относятся ваши показания, также носили очки?

- Да.

- Вы надели очки, когда встали с кровати и подошли к окну?

- Нет... Впрочем, да, надел. Думаю, что должен был надеть.

- Если надели очки, то для чего?

- Чтобы смотреть через них, конечно.

Еще раз по залу суда прокатился смешок, но в этот раз в поведении Мейсона было нечто такое, что оживление затихло еще до того, как судебный пристав успел стукнуть молоточком, чтобы восстановить порядок.

- Из ваших слов следует,- задал вопрос Мейсон,- что когда вы были разбужены злоумышленником, рыскающим возле вашей комнаты под покровом ночи, то первое, что вы сделали, проснувшись, это надели очки, чтобы все разглядеть как можно отчетливей, это верно?

- А что здесь необычного?

- Совсем ничего, мистер Дункан, просто я спрашиваю, так ли все было на самом деле?

- Да, полагаю, что так.

- Иными словами, вы знали, что без очков ничего не увидите.

- Я этого не говорил.

- Не говорили,- согласился Мейсон, улыбаясь,- но все ваши действия подтверждают это лучше всяких слов. Вы надели очки, потому что знали - без них разглядеть что-либо вам вряд ли удастся. Разве я не прав?