Дело победившей обезьяны

Он был несказанно рад, когда выяснилось, что и остальные судьи оценили это сочинение так же высоко – и что написано оно коренным сибиряком Возбухаем Ковбасою, который еще на церемонии предварительного представления соискателей судьям чем-то неуловимо понравился Богдану. После оглашения результатов Богдан и Возбухай слово за слово разговорились – и кончилось тем, что они в ресторане “Истории” (лучшей александрийской гостиницы, в коей спокон веку, по обычаю, селились лишь знатоки древних текстов и черепков, именитые староведы, древнекопатели, каллиграфы и иные столпы культуры, без мудрого слова коих любое общество превращается в бабочку-однодневку, живущую злобою мига единого и не ведающую Пути; только в межсезонье, когда много номеров пустует, в “Историю” рисковала соваться чиновная братия и иже с ними) изрядно поднабрались в тот вечер “Мосыковской особой”. Богдан и смолоду не жаловал крепких напитков, предпочитая, если уж подошло ему пить, вина Крыма – легкое и веселое, как мосыковский морозец, “Гаолицинское” или сладостный, истомный “Черный лекарь”; но с такой таежной глыбищей, как седогривый Возбухай, сие было никак не возможно…

– Почему не предупредил, еч Богдан?

– Собственно, прер еч Возбухай, я еще вчера и сам не ведал, что тут окажусь…

– Али случилось чего? Да ты присаживайся! Только что с воздухолета? Позавтракать успел? Велеть чаю?

– Все в порядке, и позавтракать успел, и душ принял в гостинице… Не хлопочи, прер еч. Не хочу тебя отвлекать от дел, просто ради первого дня почтение свое засвидетельствовать зашел.

– А почему в общем порядке? В очереди небось сидел…

– Сидел, – согласился Богдан. – Полчаса каких-то. Челобитчиков немного у тебя, прер еч Возбухай. Видать, сообразно город ведешь…

– Как умею, – скромно, но явно польщенно согласился Ковбаса. – Все одно не понимаю, почему хоть через секретаря не предупредил… Именно потому, что челобитчиков мало – я бы их всех ради такого случая подвинул.

– А вот это было бы уже несообразно, – качнул головою Богдан. Поправил пальцем очки. – Да и, кроме того, хотел тебе так смирение свое продемонстрировать, поскольку приехал сюда не просто, но с делом.

Ковбаса оттопырил нижнюю губу.

– Эва! – сказал он. – О делах твоих, как и всякий честный слуга князя и подданный императора, наслышан преизрядно. Крест Сысоя, Асланiв… Ныне дело из подобных?

– Как сказать. То есть нет, конечно нет. Мелкое вроде бы дело…

– Что же, Александрия нам уж самим даже мелкие дела вести не доверяет? – В голосе Ковбасы прозвучала легкая и, что говорить, вполне обоснованная обида.

– Вот потому и зашел сказать сразу, – решительно ответствовал Богдан и сам вдруг поймал себя на мысли: впрямь повзрослел. Еще полгода назад он в ответ на вот так вот ребром поставленный вопрос начал бы из одной лишь вежливости и неловкости крутить, юлить и мемекать.

Вот и почувствуй себя юнцом! Даже и в Мосыкэ, даже и на двадцать минут каких-то – а не получается…

Дела не дозволяют.

Богдан опять поправил очки и сцепил пальцы. Подался в кресле вперед, к Ковбасе.

– Слушай, еч Возбухай. Без обид. Разобраться мне поручено в деле о плагиате…

Он не успел продолжить. Широкое, как Таймыр, лицо Ковбасы скукожилось, ровно от лимона.

– А, эти!.. – горестно вымолвил он.

– Что такое? – несколько нарочито поднял брови Богдан, как бы совсем ничего не понимая.

– Ну как же, еч Богдан… Хемунису да баку. Баку да, прости Господи, хемунису… – Ковбаса постарался сдержаться, а потом не выдержал и резко хлопнул себя ладонью по мощному, будто у моржа, загривку: – Вот они у меня где! – потом чиркнул себя ребром ладони по горлу: – Вот они мне как!

– Да отчего же?

– Оттого же! – в сердцах передразнил сановника градоначальник. – Все живут как живут – а этим неймется. Ровно кошка с собакой, каждый Божий день, каждый… Да нет, что говорить! – Он безнадежно махнул узловатой лопастью ладони. – Вам в столице не уразуметь этого… Погоди, еч Богдан, – спохватился он. – Так почему на этакую морковину, прости Господи, столичного минфа прислали? Не пойму я что-то…

– Потому что, прер еч Возбухай Недавидович, – тщательно подбирая слова и для пущей убедительности и предупредительности назвав градоначальника по имени-отчеству, – как раз мы с напарником занимались в восьмом месяце этим самым делом о пиявках и боярах. Про коих романы эти спорные. И могу с полной ответственностью сказать: авторы обеих книг знают о том деле куда больше, чем все остальные добрые подданные. Столько, сколько знаем мы, следователи, или столько, сколько могут знать люди, с другой стороны в то дело вовлеченные. Человеконарушители, коротко говоря.

Лицо Ковбасы вытянулось.

– Сатана на барабане… – затейливо выругался он. – Вот оно что… То-то мы тут смотрим… Писатели вот уж почитай седмицу друг на друга бочки катят, а в суд не идут ни тот ни другой.

– Ну, это как раз не удивительно, – пожал плечами Богдан. – Сколько я понимаю этих преждерожденных, им не скучный процесс нужен, а яростная нескончаемая схватка.