Дело правых

– Как зовут-то тебя? – нарушил молчание главный герой шансоновских песен.

– Денис. А тебя?

– Виктор. А мне вот кражу мобильника приписывают, – похоже, сидеть одному ему уже надоело. – Я его точно бы не брал, на кой он мне сдался сейчас.

Ден промычал что-то нечленораздельное вроде «н-да-а…», означавшее и поддержку разговора, и занятость только своими мыслями и проблемами. Общаться не хотелось, тем более с такими людьми. И так неизвестность неприятно напрягала нервы, а тут еще выслушивать вечно жалующихся зеков.

В двери заворочался ключ, и решетка открылась. «Что ж, времени прошло много, больше часа, – подумал Денис. – Допросы с пристрастием?»

На выходе он встретился с Данилой, которого вели как раз на его место. В глаза сразу же бросился подавленный вид соратника и его поникший взгляд. «Странно, неужели что-то нашли?» – подумал Ден. Времени на общение не было, поэтому они ограничились кивками головы и слабыми улыбками, поддерживая друг друга. Проходя через небольшой зал отделения милиции, он отметил также, что Саши там уже нет. «Наверное, тоже допрашивают. Или отпустили уже домой?»

Его отвели на второй этаж, в кабинет к молодому лейтенанту крайне неприятной наружности. Худой, рыжий, веснушчатый, с оттопыренными ушами и толстыми губами, он вполне подходил на роль комика из Comedy Club. Что-то в нем было такое… юродивое, что могло бы помочь в увеселении толпы. Девиз «служить и защищать» с ним точно плохо ассоциировался.

Первые вопросы пошли стандартные и скучные. Фамилия, имя, род деятельности, возраст. Время тянулось медленно, и Денис уже начал было задумываться о том, что, если отпустят их сегодня, вызовут ли завтра и в какое время, чтобы распланировать день…

– Ну, а теперь рассказывай, зачем вы избили тех пацанов. Давай, давай, не надо тут удивление изображать, – говорил он в ответ на изумленный взгляд виновника уличной потасовки.

Несостоявшийся комик обращался тоном, не терпящим никаких возражений, за которым читалось незнание только мотивов и деталей произошедшего события. Кто виновник, типа, и так ясно.

«Ловко, – подумал Денис. – Будь внимателен лишний раз, не расслабляйся, иначе возьмет вот так неожиданностью», – сделал он себе мысленно замечание.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – вслух ответил он. – Каких пацанов? Какое избиение?

– Не строй из себя идиота. Ваша компания избила троих парней. Один из них в больнице. Вас опознали. Что тебе еще рассказать? Или будем и дальше сидеть здесь, пока не поедешь в ИВС? Учти, ночь у нас с тобой длинная, – намекнул он на допрос с пристрастием. – Кстати, тюремный срок тебе запросто может светить, если не расскажешь. А расскажешь – домой пойдешь.

Сидеть и общаться дальше не хотелось. На ИВС ехать тоже не хотелось. Хотелось пойти домой и, не раздеваясь, лечь спать.

– Мы гуляли, подъехала милиция, привезла нас сюда… Понятия не имею, о чем идет речь.

Бессмысленный разговор длился минут пятнадцать. В течение этого времени молодой революционер узнал о себе много нового и неприятного. Например, что жизнь он прожил совершенно никчемную, а молчание его почему-то (он не понял, почему) сближает его с лицами нетрадиционной ориентации. Узнал он также и о своем будущем. Будущее ему тоже не понравилось. Оно вырисовывалось жизнью в тюремной камере и непременно в роли «опущенного». Описывая все это, сотрудник не забывал прибегать к емким эпитетам, показывая свои богатые познания в матерном языке.

После непродолжительной беседы он вышел из-за стола и встал напротив Дениса.

– Ну и упертый же ты баран. По-другому хочешь поговорить? Фанера-то крепкая у тебя? – спросил он, показывая взглядом на его грудь.

Блеклые голубые глаза служителя закона выражали раздражение и злость. «Наверное, у нас с ним много общего, – подумал Денис, глядя на медленно сжимающийся правый кулак лейтенанта. – Мы оба ненавидим сейчас друг друга и оба хотим побыстрее свалить домой и лечь спать. Вот только когда это будет?»

Внезапно послышался легкий стук, и тут же, не дожидаясь приглашения, вошел сослуживец дознавателя. Мигом оценив обстановку, он сел рядом.

– Не рассказывает?

– Упрямится, в тюрьму, говорит, хочет.

– Дурак ты, парень. Твоих друзей уже отпустили, они все рассказали и пошли домой. А ты здесь до сих пор сидишь.

«Мир меняется, методы дознания неизменны. «Плохой» и «хороший» полицейский, здравствуйте», – подумал про себя, усмехнувшись, Денис.

– Смотри, он еще и скалится, гаденыш, – зло проговорил рыжий, примериваясь глазами, как лучше ударить. Уж что-что, а чувствовать приближающиеся удары, равно как и драку, Денис умел очень хорошо. А потому напрягся, приготовившись закрыться хотя бы плечом.

Второй служивый тоже наверняка понял, что будет дальше. Поднявшись, он кивнул головой дознавателю, приглашая отойти его в сторону, и там вполголоса ему что-то сказал. Видимо, решил, что время пришло рассказать, зачем он, собственно, пришел. Или давал тому совет, что нужно сделать. Как ни старался Денис, слов он не расслышал.

– Считай, что тебе повезло сегодня, урод. Потом договорим.

Лейтенант дошел до своего стола и сел.