Дело принципа

— В любом случае, — сказал Фишер, словно бы захлопывая блокнот с моими сомнениями, — в любом случае покупатель самый настоящий. Хотя я, признаюсь тебе честно, точно не знаю, откуда у него такие деньги. Да в наши дни этим как-то не принято интересоваться. Когда перевооружается армия, откуда-то появляется очень много денег. Такова действительность. Ее надо признать и жить в ней, внутри ее, согласно ее правилам. Вот. — Он помолчал и добавил: — Я могу лишь гарантировать подлинность чека. Чек примут в банке. Переведут деньги на счет господина Тальницки. Но, собственно, это же и есть самое главное. Что еще должно интересовать покупателя? Деньги получены сполна. Какого черта еще что-то выяснять? Так же глупо, как спрашивать моложавую женщину с хорошим цветом лица, не умывалась ли она кровью девственниц.

— Да, — кивнула я, вздохнув, — и не зовут ли ее, случайно, графиня Эржбета Батори?

— Вот именно, — вздохнул Фишер. — Как хорошо, что ты все понимаешь. Твой замечательный папа, честное слово, он мне очень нравится, но он весь где-то там…

Фишер завел обе руки за голову и стал вертеть пальцами, что, очевидно, означало — весь в фантазиях о прошлом.

Когда мы с папой сидели и ждали Фишера, то есть буквально полчаса назад, мне до тошноты не хотелось продавать землю. У меня даже была такая мысль: сделать все, чтобы этого не было. Тем более что я, как наследница, должна была поставить свою подпись. Я, скажу вам откровенно, даже пыталась что-то разузнать, что-то прочитать о том, когда я стану по-настоящему правоспособной — в шестнадцать, в восемнадцать, в двадцать один. Там была страшная путаница. Я ничего точно не поняла, но твердо запомнила только одно: раз сам папа сказал, что я должна подтвердить эту сделку подписью, то так тому и быть. Будем за это крепко держаться.

Но сейчас все эти сомнения куда-то схлынули. Не знаю почему. Наверное, победил соблазн получить большие деньги, очень большие деньги. Конечно, деньги получит папа, но он же у меня такой добрый и щедрый… Кстати, сколько там денег? Папа говорил, то ли десять миллионов, то ли вообще пятьдесят. Какие-то сумасшедшие деньги.

— Кстати, Фишер, — спросила я, — а какая там сумма?

— Прости, не могу сказать. Не имею права.

— Вот это да! — Я немножечко рассердилась. — Ведь я же обязана буду ставить свою подпись на документе как наследница, которая не возражает против продажи ее, как бы сказать, наследства. И при этом я не знаю сумму!

— Кстати, — сказал Фишер, — на самом деле ты ничего не обязана подписывать. Это если по закону, я имею в виду. По закону твой папа полноправный и единственный собственник, распорядитель, владелец и так далее. Хозяин только он. Ни ты, ни его супруга, ни тем более недавно усыновленный юноша к этой собственности не имеют никакого касательства. С твоей подписью это он сам придумал. Это его добрая воля и настойчивое желание. Это он велел мне вставить тебя в документ о сделке. Зачем он это делает, я не знаю. Наверное, он хочет сам себя как-то морально обезопасить, что ли. Чтобы потом ты его не могла ни в чем упрекнуть. Но вообще твой папа продает только одну треть имения. Тебе хватит.

— Какая разница? — сказала я. — Тем более раз он велел. Раз он велел, то я получаюсь как бы участница всего этого. Я все равно буду эту бумагу подписывать и все увижу.

— Вот когда будешь подписывать, тогда и увидишь, — пообещал Фишер. — А я, как адвокат, обязан хранить эти сведения в тайне.

— Не морочьте мне голову, — сказала я. — Я тоже кое-что читала. Это нотариус обязан, а адвокат не обязан.

— Адальберта, имейте терпение. — Фишер положил свою ладонь на мою руку, снова переходя на «вы». Я отодвинула руку. — Могу вам сказать одно: там очень много денег.

Да, мой папа очень щедр, и он, конечно, выдаст мне, сколько я попрошу. Я смогу уехать, поездить по Европе. А лучше поехать в Америку или Австралию, как рекомендовал революционер и материалист Яков Маркович — мой учитель русского языка. Возьму Якова Марковича и поеду с ним в Австралию и там составлю его счастье, хотя он толстогубый, как негр. Ну и что? В общем, в голове у меня уже закрутились какие-то приключения, путешествия, богатства. Надо будет научиться управлять автомобилем, купить себе автомобиль, а лучше два. Открытый кабриолет для весны и лета и закрытый лимузин для осени и зимы. Купить себе квартиру или дом, может быть, даже на Инзеле.

Ах, нет! Какой еще Инзель? Я же собралась в Австралию или Америку! Большой хороший дом с большой гостиной, чтоб в ней было место для картины, которую мне обещал подарить на день рождения папа. Для картины «Иаиль» кисти Артемизии Джентилески. Такая картина заслуживает отдельной комнаты. Надо будет туда заказать специальную мебель…