Дело разведенной кокетки

Мейсон, небрежно повернувшись, сказал:

– Улыбайтесь!

В ее глазах был испуг, губы дрожали.

– Пожалуйста, улыбайтесь, – приказал он. – На вас смотрят.

Она принужденно улыбнулась.

Уиллард Бартон, ухоженный коренастый мужчина с гривой черных вьющихся волос, контрастирующих с серо-стальными глазами, уселся на свидетельское место.

Держался он как важный бизнесмен, привыкший распоряжаться и быть в центре внимания. Резким громким голосом назвал имя, фамилию, адрес и занятие – инвестиции его капитала в еще не открытые нефтяные месторождения. Потом впервые взглянул на Люсиль Бартон. Это был быстрый, оценивающий взгляд, не выражавший никаких эмоций. Затем повернулся к Гамильтону Бергеру, ожидая вопросов.

– У вас та же фамилия, что и у обвиняемой?

– Она носит мою фамилию, сэр.

– Вы были ее мужем?

– Да.

– Когда?

– Примерно полтора года назад.

– Решение суда вступило в силу?

– Да.

– Вы платите алименты?

– Да.

– Вы встречались с ней пятого числа вечером?

– Да.

– В котором часу?

– Около половины седьмого. Возможно, чуть позже.

– Где?

– Я был в клубе «Бродвей атлетик». Она позвонила и спросила, не могу ли я с ней встретиться. Я сказал, что сойду в холл, но если она попытается устроить скандал…

– Я протестую, – перебил Мейсон. – Это не имеет ничего общего с вопросом, который был задан и на который уже получен ответ.

– Очень хорошо, – раздраженно сказал Бергер. – Вы встретились с ней в холле?

– Да.

– Кто был при этом?

– Мы были одни. Только Люсиль и я.

– Что она вам сказала?

– Сказала, что произошло нечто страшное и она должна покинуть страну. Спросила, не могу ли я дать ей пятнадцать тысяч наличными взамен отказа от алиментов и освобождения от всех обязательств.

– Вы платили ей алименты?

– Да.

– Сколько?

– Двести долларов в неделю.

– Она объяснила, почему хочет уехать?

– Да.

– Почему же?

– Сказала, что в ее гараже лежит труп мужчины. В конце концов призналась – ее первый муж, и, если это откроется, рухнут все ее планы.

– Что вы ей ответили?

– Я, естественно, постарался уменьшить требуемую сумму. Сказал, что не располагаю такой суммой наличными и что должен буду сообщить о ее предложении своим адвокатам, дабы узнать, имеет ли ее отказ в сложившихся обстоятельствах юридическое значение. Сказал, что мне это не по душе и что она хочет слишком многого.

– Она посчитала ваш ответ окончательным?

– Нет. Сказала, я должен действовать быстро, потому что ответ нужен до полуночи. Обещала позвонить мне в это время. Хотела ночью улететь. Потом согласилась на десять тысяч наличными.

– Она вам позвонила?

– Нет. Я повидался со своими адвокатами и решил принять предложение. Снял со счета десять тысяч долларов и подготовил акт отказа. Но она ко мне больше не обращалась.

– Когда вы встретились, кто-либо был с нею?

– Нет.

– Вы знаете женщину по имени Анита Джордан?

– Как-то встречался.

– Была она с обвиняемой при вашем разговоре?

– Нет. Обвиняемая была одна.

– Перекрестный допрос, – вызывающе сказал Бергер.

– Вы платили ей еженедельно по двести долларов? – спросил Мейсон.

– Да.

– И вы думаете, суд поверит, будто вы колебались, когда она предложила отказаться от такой суммы за пятнадцать тысяч?

– Ну… нет. Я хотел только, чтобы она подумала, что я колеблюсь.

– Значит, вы ей сказали, что колеблетесь, не так ли?

– Я хотел произвести такое впечатление… Да.

– Но в действительности вы хотели такой замены?

– Конечно.

– Только, как бизнесмен, вы притворялись, что это вас не интересует?

– Да.

– И вы ей сказали, что не знаете, выгодно ли это будет для вас?

– Правда.

– То есть вы ее обманули?

Бартон покраснел.

– Ваша честь, – сорвался со своего места Бергер, – я протестую. Это утверждение оскорбительно для свидетеля.

– О, если вам не нравится, как я выразился, могу употребить другое слово, чтобы обрисовать ситуацию. Иными словами, вы, когда разговаривали с ней, сказали неправду? Это так?

Глаза Бартона гневно блеснули.

– Протестую по той же самой причине, – сказал Бергер.

– Вы можете ответить: да или нет, – подытожил Мейсон.

Бартон смотрел на него с бешенством.

– Я спрашиваю, – повторил Мейсон, – вы сказали бывшей жене неправду? Можете ответить кратко: да или нет.

– Но о чем я должен говорить?

– О вашем желании произвести предложенную замену.

– Считаю, это к делу не относится.

– Я считаю, что относится, – сказал Мейсон.

– А я считаю, что нет, – вмешался Гамильтон Бергер. – И поэтому протестую. Этот перекрестный допрос ведется не по правилам.

– Отклоняю протест, – сказал судья Осборн.

– Вы ей сказали неправду? – спросил Мейсон.

– Да, – со злостью выдавил Бартон.

– Как давно вы знаете Питкина?

– Я встречал его, но не знал, кто это. То есть не имел представления, что он был мужем Люсиль. Когда узнал, был потрясен.

– Но вы видели Питкина?

– Знал, что он шофер Аргайла. Мистер Аргайл – член моего клуба. Туда приходят много нефтепромышленников.

– Поскольку вы, Аргайл, Росс Холлистер, Дадли Гейтс и другие члены клуба интересовались нефтяными спекуляциями, вы должны были хорошо знать друг друга.