Дело Рихарда Зорге

Выяснилось, что японские власти арестовали бы обоих, находись они в то время в Японии. Полиция даже обдумывала вариант захвата Штайна в Гонконге. Позднее Йос-икаву обязали дать показания обо всем деле перед комиссией по антиамериканской деятельности, что явилось кульминацией кампании против «сочувствующих», развернутой в Соединенных Штатах в 1951 году. Йосикава утверждал, что он понимал, что и Смедли, и Штайн являлись ключевым фигурами в группе и их бы непременно арестовали, если бы существовала такая возможность.

Однако намерение полиции арестовать каких-то людей едва ли можно было считать доказательством их вины, и это рабочее расследование, проведенное G2 в Токио, не привело ни к каким положительным результатам, хотя и создало основу для подозрений на тот случай, если бы Агнес Смедли настаивала на своем иске за клевету.

Получив приглашение предстать перед комиссией по антиамериканской деятельности, Смедли мирно выехала в Европу, где неожиданно скончалась в больнице Редклифф в Оксфорде в 1950 году[149]. Гюнтер Штайн оставался вне поля зрения спецслужб, хотя и проживал в Европе до самой смерти. Каков бы ни был скрытый статус Агнес Смедли в соответствующих советских агентствах, услуги, оказанные ею миссии Зорге в Китае, трудно бьшо переоценить, ибо само функционирование группы в огромной степени зависело от ее постоянного сотрудничества со Смедли. Именно на квартире Смедли в Международном сеттльменте в Шанхае чаще всего встречался Зорге со своими помощниками. Именно Агнес Смедли поддерживала непосредственный контакт с книжным магазином «Зай-тгест» и его управляющей миссис Вайдмейер — в этом магазине передавались курьерам документальные материалы и проходили встречи с информаторами. Каковы бы ни были связи между группой и китайскими коммунистами, если таковые вообще существовали, они проходили через эту страстно преданную делу коммунизма женщину. Именно она познакомила Зорге с его первыми помощни-ками-китайцами, и она же свела его с самым важным из всех — Одзаки Хоцуми.

Возможно, русские завербовали ее в качестве агента во время ее пребывания в Советском Союзе. Шанхайская полиция зафиксировала вскоре после ее прибытия в город в мае 1929 года по американскому паспорту на имя миссис Петройкос, что она непосредственно служит в Дальневосточном бюро, находившемся под началом Исполкома Коминтерна. За ней постоянно следили, но никаких связей между нею и Зорге так и не смогли установишь. Ее истинный статус не прояснили и показания Зорге, хотя ее имя упоминалось им двенадцать раз в ходе двух допросов. Он отрицал, что она была послана из Москвы, чтобы присоединиться к нему в Китае, и не признавал, что встречался с нею раньше, хотя и утверждал, что у него было рекомендательное письмо к ней от газеты «Франкфуртер Цай-тунг».

В своем «признании» Зорге утверждал, что «я использовал ее как непосредственного члена моей группы. И она работала очень умело. Она оставалась в Шанхае после того, как я вернулся в Москву». На самом деле через несколько месяцев после отъезда Зорге из Китая Смедли также оказалась в Москве.

В другом случае Зорге утверждает: «Я числил ее как члена группы и сделал ее членом главной штаб-квартиры Коминтерна (sic)». Если она была там зарегистрирована, почему нигде нет никаких следов какого-либо кодового имени, присвоенного ей? На допросах Зорге не смог ответить, была или нет Агнес Смедли членом Американской коммунистической партии.

Ее активное и непосредственное участие в организации разведывательной группы на севере Китая в 1932–1933 годах, которая, похоже, больше была связана с китайскими коммунистами, нежели с русскими, заставляет предположить, что у Смедли была какая-то независимая или даже добровольно взятая на себя роль и что сотрудничество с Зорге было отдельной, скрытой частью ее жизни.

Роль Гюнтера Штайна в деле Зорге столь же неясна, и вновь единственным свидетельством существования каких-либо связей между ними являются показания Зорге и других членов группы.

Штайн, как и Смедли, был широко известным журналистом прогрессивных взглядов. Впервые Зорге встретился с ним, как с коллегой — европейским журналистом, работающим в Японии, на пресс-конференции, устроенной Министерством иностранных дел Японии весной 1935 года. Штайн представлял для Зорге определенный интерес в качестве источника открытой информации из американского и, в особенности, английского посольств, где его считали хорошо информированным в области экономики журналистом, придерживающимся левых, но не коммунистических взглядов. Зорге передал в Москву несколько сообщений, почерпнутых из контактов со Штайном, который получил кодовое имя «Густав».